Листья травы (Leaves of Grass)
Шрифт:
Вижу все философии, христианские
церкви и догматы вижу,
И явственно вижу сущность Сократа и
сущность
божественного Христа -
Их сущность - любовь человека к
собрату, влечение друга
к другу,
Мужа - к любимой жене и детей - к
родителям,
Города - к городу и народа - к народу.
ЛЕТОПИСЦЫ БУДУЩИХ ВЕКОВ
Летописцы будущих веков,
Вот я открою, что скрыто за этим
бесстрастным лицом,
и
Напечатайте имя мое и портрет мой
повесьте повыше, ибо имя
мое - это имя того, кто умел так
нежно любить,
И портрет мой - друга портрет,
страстно любимого другом,
Того, кто не песнями своими
гордился, но безграничным
в себе океаном любви, кто изливал
его щедро на всех,
Кто часто блуждал на путях одиноких,
о друзьях о желанных
мечтая,
Кто часто в разлуке с другом томился
ночами без сна,
Кто хорошо испытал, как это страшно,
как страшно,
что тот, кого любишь, может
быть, втайне к тебе
равнодушен,
Чье счастье бывало: по холмам, по
полям, по лесам
пробираться, обнявшись, вдвоем, в
стороне от других,
Кто часто, блуждая по улицам с
другом, клал себе на плечо его,
руку, а свою к нему на плечо.
КОГДА Я УСЛЫХАЛ К КОНЦУ ДНЯ
Когда я услыхал к концу дня, как имя
мое в Капитолии
встретили рукоплесканиями, та
ночь, что пришла
вослед, все же не была счастливою
ночью,
И когда мне случалось пировать или
планы мои удавались,
все же не был я счастлив,
Но день, когда я встал на заре,
освеженный, очень здоровый,
и, напевая, вдохнул созревшую
осень,
И, глянув на запад, увидел луну, как
она исчезала, бледнела
при утреннем свете,
И на берег вышел один, и, раздевшись,
пошел купаться, смеясь
от холодной воды, и увидел, что
солнце восходит,
И вспомнил, что мой милый, мой
друг теперь на пути ко мне,
о, тогда я был счастлив,
И воздух стал слаще, и пища сытнее,
и пригожий день так
чудесно прошел,
И с таким же весельем пришел
другой, а на третий под вечер
пришел мой друг,
И ночь наступила, и все было тихо, и
я слушал, как
неторопливые волны катились
одна за другою к
земле,
Я слушал, как шуршали-шипели пески
и вода, будто шептали,
меня поздравляя,
Потому что, кого я любил больше
всех, тот лежал рядом со
мною,
мною в эту прохладную
ночь,
И в тихих лунных осенних лучах его
лицо было обращено
ко мне,
И рука его легко лежала у меня на
груди, - и в эту ночь я был
счастлив.
Я ВИДЕЛ ДУБ В ЛУИЗИАНЕ
Я видел дуб в Луизиане,
Он стоял одиноко в поле, и с его
ветвей свисали мхи,
Он вырос один, без товарищей,
весело шелестя своей темной
листвой,
Несгибаемый, корявый, могучий,
был он похож на меня,
Но странно мне было, что он мог в
одиночестве, без единого
друга, шелестеть так весело
листвой, ибо я на его месте
не мог бы,
И я отломил его ветку, и обмотал ее
мхом,
И повесил ее на виду в моей комнате
Не затем, чтобы она напоминала мне
о милых друзьях
(Я и без того в эти дни ни о ком
другом не вспоминаю),
Но она останется для меня чудесным
знамением
дружбы-любви,
И пусть себе дуб средь широкого
поля, там, в Луизиане,
искрится, одинокий, под солнцем,
Весело шумя своей листвой всю
жизнь без единого друга, -
Я знаю очень хорошо, что я не мог
бы.
НЕЗНАКОМОМУ
Незнакомый прохожий! ты и не
знаешь, как жадно я смотрю
на тебя,
Ты тот, кого я повсюду искал (это
меня осеняет, как сон).
С тобою мы жили когда-то веселою
жизнью,
Все припомнилось мне в эту минуту,
когда мы проходили
мимо, возмужавшие,
целомудренные, магнитные,
любящие,
Вместе со мною ты рос, вместе мы
были мальчишками,
С тобою я ел, с тобою спал, и вот твое
тело стало не только
твоим и мое не только моим.
Проходя, ты даришь мне усладу твоих
глаз, твоего лица, твоего
тела и за это получаешь в обмен
мою бороду, руки
и грудь,
Мне не сказать тебе ни единого слова,
мне только думать
о тебе, когда я сижу, одинокий,
или ночью, когда я,
одинокий, проснусь,
Мне только ждать, я уверен, что снова
у меня будет встреча
с тобой,
Мне только думать о том, как бы не
утратить тебя.
В ТОСКЕ И В РАЗДУМЬЕ
В тоске и в раздумье сижу, одинокий,
И в эту минуту мне чудится, что в
других странах есть такие
же люди, объятые тоской и
раздумьем,
Мне чудится, что стоит мне