Литературоведческий журнал №41 / 2017
Шрифт:
Распять, Пилат, злая чернь, октябрьский временщик, щенок Петров, свободный гражданин, благословляющая его в аду Россия. Да, в аду – это ответственность за поражение (но ведь и Христос в известном смысле тоже потерпел поражение…). Михаилу Булгакову потребовалось около десяти лет, чтобы написать, по большому счету об этом же, многостраничный гениальный роман, Осипу Мандельштаму – двадцать строк.
Помните реакцию М.И. Кутузова на непреодолимые трудности французов в захваченной ими Москве – «Россия спасена». Имея два этих (Бориса Леонидовича и Осипа Эмильевича) свидетельства, можно с уверенностью утверждать: Февраль, Керенский, князь Львов, другие спасены, оправданы, защищены, направлены в вечное хранение золотого фонда русской истории.
Пишу через 100 лет после События, знаю, что было потом, вместе с другими поучительно говорю об ошибках, безответственности, непонимании и т.п. всех этих царей, генералов, министров, общественников и т.д., но почему-то в голову лезет не имеющее отношения к этому (просто по другому поводу): «Февраль. Достать чернил и плакать! / Писать о феврале навзрыд…».
Навзрыд…
Февраль и его деятели проиграли все на свете (и себя тоже, про
Вот что я могу сказать о соотношении Русской Литературы и Русской Революции. Вне всякого сомнения, революция была главным содержанием литературы. Разумеется, при условии согласия с тем контекстом, который был предложен автором этой статьи.
Русская революция как автобиография европейца 39
В статье излагается и комментируется концепция Русской революции 1917 г. как составная часть историософии западной культуры в книге «Великие революции» немецко-американского мыслителя О. Розенштока-Хюсси (1888–1973). Суждения и оценки этого автора необычны и до сих пор актуальны тем, что Русская революция поставлена в глобальный контекст европейских революций Нового времени и понята как «автобиографическая» история «протеста» европейца ХХ в. против западной (капиталистической) цивилизации.
39
Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, проект 16-03-00687а: «Герменевтика классическая и современная: Ретроспективы и перспективы».
Ключевые слова: революция, интеллигенция, герменевтика, диалог, Маркс, Ницше.
Makhlin V.L. The Russian revolution as autobiography of the European
Summary. The article is about O. Rosenstock-Huessy’s conception of the Russian 1917 revolution in the context of an overall process in the development of the Western civilization, According to this author’s most important book «Out of Revolution», Russian Revolution was, and still remains, the last link in the «autobiography» of the contemporary European, i.e. in the history of his «protest» against the Western (capitalist) civilization.
Отличительная и поучительная особенность наиболее глубоких концептуальных высказываний о революции 1917 г. ее современников – как советских, так и антисоветских, как российских, так и западноевропейских, – это явное отличие их всех от суждений и оценок последних десятилетий. В наше время о 1917 годе судят, чаще всего, с позиций «судей окончательных», но теперь эти судьи не столько «господа социалисты», к которым иронически адресовался Достоевский в позапрошлом веке, сколько их обратные подобия всех мастей. Во всяком случае, даже самые пристрастные суждения и оценки современников той революции настолько еще связаны опытом – переживался ли этот опыт вблизи или издали, – что они, парадоксальным образом, ближе к истине, чем многие современные суждения, которые тем больше кажутся «окончательными», чем меньше они сознают свою подлинную, не риторическую связь с отрицаемым прошлым (отрицавшим собственное прошлое). Свидетельства современников революции ближе не к истине вообще, но к множеству конкретных истин (подчас несоизмеримых); и этот опыт, даже самый ужасный или смехотворный, – не окончательный. Ведь то, что пережито по-настоящему, не может быть изжито как только прошлое, а с другой стороны, прошлое не выводимо и не объяснимо из одних только своих следствий и так называемых результатов. Интересной иллюстрацией этого тезиса является историко-теолого-экономическая герменевтика Русской революции немецко-американского христианского мыслителя, историка и гуманитарного эпистемолога Ойгена Розенштока-Хюсси (1888–1973) 40 .
40
О жизни и творчестве этого мыслителя см. работы его российских переводчиков и комментаторов: Пигалев А.И. Прерванная игра, или Трудное возвращение в историю // Вопросы философии. – 1997. – № 8. – С. 135–137; Он же. Язык, культура и история в диалогическом мышлении Ойгена Розенштока-Хюсси // Розеншток-Хюсси О. Язык рода человеческого. – М., СПб.: Университетская книга, 2000. – С. 575–597; Махлин В.Л. Что значит говорить (Несколько комментариев для читающих О. Розенштока-Хюсси // Он же. Второе сознание: Подступы к гуманитарной эпистемологии. – М.: Знак, 2009. – С. 312–340.
Под «герменевтикой» здесь следует понимать не традиционную гуманитарную дисциплину в сфере теологии, филологии или юриспруденции, но способ подхода к социально-историческому опыту прошлого и современности в их «онтологически-событийных» (по терминологии раннего М.М. Бахтина) взаимосвязях; предметом исследования здесь является не только и не просто прошлое, но, по терминологии Г.-Г. Гадамера, «действенная история» (Wirkungsgeschichte) – традиции прошлого, воздействующие на современность и современников независимо от их «самосознания». Такой подход к социально-историческому опыту и наукам исторического опыта («гуманитарным») характерен для современной философии исторического опыта, как бы она ни назывались и кем бы персонально ни представлялась 41 .
41
Подробнее об этой традиции см.: Махлин В.Л. Второе сознание: Подступы к гуманитарной эпистемологии. – М.: Знак, 2009.
О самом О. Розенштоке-Хюсси (далее – РХ) здесь достаточно сказать, что этот крестившийся в 16 лет самый молодой в 1913 г. приват-доцент Германии, участник Первой мировой войны, тяжело раненный под Верденом, принадлежал к особой генерации европейских мыслителей и гуманитариев первой половины прошлого столетия, к тем, кого он сам называл the post war thinkers – мыслителям, пережившим «Великую войну» 1914–1918 гг. Русская революция 1917 г. была для РХ прямым следствием той войны и последней из европейских революций Нового времени, давшей свой особый, «русский» ответ на общеевропейские вопросы и чаяния новой мировой эпохи – постбуржуазной и постхристианской современности ХХ в., которая потребовала от интеллектуальной элиты, сложившейся в традициях довоенного, «буржуазно-христианского» общества еще XIX в., радикального переосмысления научных, религиозных, мировоззренческих оснований европейского человека и человечества на по-гегелевски «Страшном суде» мировой истории, разразившемся в 1914 г. и определившем собою начало конца Нового времени в прошлом столетии.
За свою долгую жизнь РХ написал немало книг по-немецки и по-английски, сначала на родине, а после 1933 г. – в эмиграции в США 42 . Одна из этих книг (его любимая) в оригинале называется Out of Revolution; о ней и пойдет речь ниже 43 . Русский перевод книги – «Великие революции» – нельзя признать вполне точным, но в оправдание его можно сказать, что даже редкие американские ученики РХ затруднялись в интерпретации названия. Более удачным представляется перевод: «Из революции выходящий», предложенный в начале 1990-х годов русско-американским переводчиком ранних философских рукописей М.М. Бахтина Вадимом (Всеволодовичем) Ляпуновым (Liapunov); такой перевод во всяком случае фиксирует существенный для РХ момент онтологически-событийного выхождения всякой великой революции за свои хронологические и географические пределы – в прошлое и, в особенности, в будущее. Книга была написана и издана в США в 1938 г.; фактически это переработанный англоязычный вариант написанной на родном языке и опубликованной еще в 1925 г. в Германии книги «Европейские революции и характер наций» 44 .
42
Некоторые из этих книг переведены на русский язык: «Речь и действительность» (М., 1994, 2008), «Бог заставляет нас говорить» (М., 1997), «Язык рода человеческого» (М., 2000), «Великие революции» (2002).
43
См.: Розеншток-Хюсси О. Великие революции: Автобиография западного человека. – М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2002. – С. 32–106. Перевод книги сделан по второму изданию: Rosenstock-Huessy E. Out of Revolution: Autobiography of Western Man. – Norvich: Argo Books, 1969. Ниже книга цитируется по указанному русскому переводу с указанием страниц в скобках.
44
Переиздание этой книги: Rosenstock-Huessy E. Die europ"aischen Revolutionen und der Charakter der Nationen. Brendow Verlag, Moers, 1987.
Подзаголовок американской книги так же важен, как и ее эпиграф. Латинский эпиграф (почему-то отсутствующий в русском издании) гласит: DE TE FABULA NARRATUR – «рассказывается о тебе», или «эта история – о тебе». Иначе говоря, ты сам(а), как современник ХХ в., являешься наследником истории своей нации и западноевропейской истории в целом, причем независимо от того, сознаешь ты это или нет, нравятся тебе «традиции» твоего отечества, твоего сознания и мышления, или ты воспринимаешь их критически. Подзаголовок книги – «Автобиография западного человека» – уточняет и заглавие, и эпиграф: история Запада, по мысли автора, – это «автобиография» европейца, вехами которой являются великие национальные революции, рассказанные РХ в обратном хронологическом порядке – «от Ленина до Лютера» и дальше вглубь Средневековья, вплоть до «папской» научно-образовательной революции ХI в. и рождения Университета как интернациональной институции, предвосхитившей эпоху европейского Просвещения XVIII в. и предопределившей последующую общественно-политическую и общекультурную историю Запада.
РХ, несомненно, согласился бы с еще памятным многим из наших современников партийным лозунгом о «всемирно-историческом значении Октябрьской революции», но это значение РХ понимает совершенно иначе и достаточно непривычно. Его книга писалась на пике «красных 30-х», и автор пытается уловить – под характерным для него углом зрения «тысячелетья на дворе» – нечто существенное в самой одержимости тех лет (в СССР и на Западе) понятием «революция», не давая, однако, увлечь себя моментом, когда многие интеллектуалы в США и в Европе либо по зову сердца, либо идя в ногу со временем вступали в разных странах в коммунистическую партию (чтобы не менее решительно выйти из нее уже в 1939 г. после советско-нацистского «пакта», или в последующие десятилетия). В чем же своеобразие философии революции РХ и его интерпретации Русской революции?