Литораль (ручная сборка)
Шрифт:
— Мама! Я! Не! Хочу! З-з-звать! Сурена!
— Очень странно. Он же твой лучший друг.
— Ну и что.
Мама исчерпала все доводы и призвала отца. Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.
— То, что ты не зовешь на день рождения своего лучшего друга, очень некрасиво, — сказал отец. — Если ты думаешь, что твои приятели будут смеяться над ним…
— Хватит! Хватит! — Наум вскочил с постели и закричал. — Я не хочу з-з-звать Сурена на день рождения, п-п-потому что его нет! Я его в-в-выдумал!
Так Наум потерял своего первого близкого друга, а теперь вот обрел второго.
Дженни
12
Давай быстренько. Давай сделаем. А можешь сделать? А принеси вот это. А давайте вы урок открытый проведете? А тебе, что, сложно заехать в магазин? А Наума заберешь из сада? А приберешься тут, завтра мать приедет. А сварганишь нам что-нибудь к пиву? А выгуляй соседскую собаку, пожалуйста. Не забыла молоко купить? А можно вечером гостей пригласить? А заедь на почту, забери посылку. А помой посуду, если не сложно. А поливай цветы аккуратненько. А можешь сходить в аптеку и купить лекарства? А Наума не забудь из школы забрать. А соседке сумку занеси, она уезжает в отпуск. А вынеси мусор, пожалуйста. А замени лампочку в коридоре. А на дачу заедешь, проверишь поливалки? А хлеба купи, когда с работы пойдешь, я забыл. Может, сходим в кино? А в какое? Машину не забудь помыть. А позвони в техподдержку, надо интернет починить. А помнишь, у Тани день рождения на следующей неделе? Что дарить будем? Слушай, надо бы решить, куда летом поедем. Завтра документы должны быть готовы для подачи. А посуду мне помоги собрать, гости скоро придут. И ради бога, закусывай.
Год за годом Анна делала то, что ей говорили. Родители, Толя, Наум и подруги, коллеги и ученики (и главным образом их родители) — все от нее чего-то ждали и требовали, и главное, никогда требовать не стеснялись.
Если начать вспоминать… Анна старалась не помнить, но картинки всплывали сами, одна за другой, как диафильмы.
Скажем, когда ей двенадцать.
Аня просыпается рано, сразу же видит перед собой календарь с петухом — огромный красно-желтый хвост, яркий, как огонь. Это календарь за 1993 год, год Петуха. Аня проводит пальцами по матовой бумажной поверхности, чувствует едва заметные выпуклые типографские цифры — еще две недели до дня рождения. Аня ждет.
Сегодня воскресенье, долгожданный выходной, в школу не нужно, не нужно даже делать уроки, потому что в субботу была тренировка с ватно-марлевыми повязками на ОБЖ и ничего не задали. Аня учится в шестом классе. Она знает, что не существует Деда Мороза, волшебной феи и любви. Мальчик по имени Дима больше не пинает ее со смыслом, теперь он пинает ее просто так. Аня пинает его в ответ. Меньше всего ей хочется, чтобы он знал, как нравится ей. Ни за что.
Приходя из школы, она включает магнитофон и слушает на нем кассету Тани Булановой. В каждой песне Таня Буланова рыдает, завывает и истончается от несчастной любви. Аня на днях искала ее телефон, хотела позвонить и сказать ей: «Не плачьте».
Но Таня, кажется, и сама нашла выход: Аня переворачивает кассету и слушает песню «Как бы не так». Нет, Таня точно справится, она молодец. Теперь у Ани в арсенале есть заготовка: когда в следующий раз она увидит Диму, скажет ему (после обязательного приветственного
Вот такова Аня, такова и больше никакова.
Она идет на кухню и открывает о чем-то вздыхающий холодильник, квартира все еще спит, сон по ней разлит, словно газ. Аня зевает, но не сдается — целое воскресенье придумано для того, чтобы ничего не делать, и нельзя терять ни минуты.
Пока Аня возится с бутербродами, на кухню начинают подтягиваться домочадцы: мама, бабушка, затем папа. У каждого есть для Ани полезный совет или просьба, как будто они заготовили их еще со вчера.
— А, встала, поставь чайник.
— Аня, не ешь всухомятку.
— Ань, сегодня почитать надо. И еще в магазин сбегаешь потом?
Ну что же это такое? Аня хочет этот день для себя, в конце концов, просто лежать и ничего не делать — тоже занятие, она ведь думает. Аня читала в глянцевом журнале, что нельзя не думать, — даже если ничего не делаешь, думаешь всегда.
— Мусор вынеси, когда поешь.
Аня берет тяжеленное вонючее ведро, из которого все вываливается за борт, тащит его к входной двери. С ведра капает, и мать кричит ей вслед:
— Подотри потом!
Аня выходит на залитую заиндевелым солнцем площадку восьмого этажа, проходит через тугие хлопающие друг о друга двери, спускается на один пролет вниз и двумя пальцами подцепляет заплеванную крышку мусоропровода.
Оттуда на свет божий вырывается облако пыли — серой и будто из прошлого.
Аня зажмуривается, выворачивает ведро над развернутой пастью, половина просыпается мимо. Аня брезгливо пинает банку от йогурта ногой в угол.
Возвращается в квартиру и некоторое время стоит перед зеркалом. Вид у нее не фонтан: футболка грязная, волосы всклокоченные, треники с вытянутыми коленками заправлены в носки. Еще эти уродские тапочки.
— Мама, можно мне подстричься коротко? — кричит Аня в глубину сорокапятиметровой квартиры. — Сейчас каре модно.
— Зачем тебе? — отзывается мама, как будто стригутся обычно «зачем».
— Красиво, — неуверенно отвечает Аня, рассматривая свое детское, покрытое родинками лицо.
— Красиво, когда длинные, — говорит отец, проходя мимо, и гладит Аню по голове.
— Ты бы причесалась лучше, — замечает мать. — А то как лахудра.
— Не хочу я причесываться! — огрызается Аня и кидает на пол ведро. — Хочу каре!
— А я на море. Тур в Египет, — парирует мать и скрывается в ванной комнате.
Аня сидит у ведра, как старуха у разбитого корыта, смотрит, как из него на линолеум вытекает струйкой вонючая липкая грязь.
«Ничего, — думает Аня. — Ничего, ничего, ничего. Как бы не так».
Она относит ведро на кухню, пихает его под раковину, лужа на полу высыхает сама по себе. Наверняка к ней будут липнуть тапки, но это уже не ее дело.
Бабушка спрашивает:
— А каре — это как?
— Вот так, — говорит Аня и показывает ладонью линию на уровне скулы.
— Так ведь в лицо все будет лезть и в суп.
— Это нужно с ободком носить, — экспертно заявляет Аня. — Тогда не будет.
— Ты бы почитала пошла, — вдруг говорит бабушка, как будто разговора про каре и не было в помине. — А то скоро буквы забудешь.