Лия Брайнс – профессор магзоологии
Шрифт:
— Точно! Я читал презабавнейшую статью в «Проверенном Сплетнике» о популярной процедуре в дамских салонах, где в конце текста рядом с главным редактором — Джуно Тимтоном была указана и фамилия Брайнс тоже. Позволь полюбопытствовать, в газете работает родственник?
— Джуно Тимтон? — вмешался в разговор Серхио, который до этого лишь наблюдал за нами двумя. — Главный редактор газеты? И с ним ты была на осиной охоте?
Последний вопрос владельца дирижаблестроительного завода звучал на неоправданно повышенных тонах, что моментально меня заставило нахмуриться, а улыбке исчезнуть с моего лица.
— Прежде чем решить, стоит ли мне объяснить сложившуюся ситуацию,
Самый младший из рода Кроуэллов длинно выдохнул, а инженер Берг взглянул на него заинтригованно, в предвкушении ожидая дальнейшего развития.
— Снова на «Вы», — сказал аристократ, — что ж, я заслужил. Прошу прощения, Лия. Я не в праве повышать на тебя голос. Сам не ожидал, что отреагирую столь ярко.
— Серхио, — обратилась я к нему, принимая извинения, все же решив дать ему совет, а также кое-что объяснить. — Это твой личный выбор — доверять моим словам или искать в них подвох. Согласна, твое окружение вызывает сплошные сомнения, но не все же одинаковые. И, Слава всем Стихиям, я не из Высшего Света. Конечно, будет несколько неправильно, если я не проясню ситуацию. Это я написала статью и принесла ее в редакцию. В газете рядом с фамилией главного редактора указано мое имя. И отвечая на дальнейший ваш вопрос, Дилан, я — профессор на кафедре магЗоологии, а не журналист. В «Проверенный Сплетник» меня занесло, потому что в салоне (название которого я произносить умышленно не стану) очень негативно отнеслись к моему высказыванию после навязчивого предложения предоставить мне одну услугу, а на справедливое замечание работники салона повели себя не совсем корректно и клиентоориентировано. Дабы развеять миф о ревитализации за счет слизи улитки и самую малость доказать свою правоту, я самостоятельно провела эксперимент, а результаты принесла в редакцию газеты, где уже сэр Джуно Тимтон решил опубликовать полученные данные. В письме он предложил лишь следующую тему, где главная героиня — оса. Вот и все. Надеюсь, я внесла достаточную ясность в ситуацию?
После моего длительного монолога неожиданно раздались единичные хлопки от главного инженера. Серхио кашлянул в кулак, а затем рассмеялся звонко и до того располагающе, что даже маленькая обида на неуместную и незаслуженную реакцию испарилась.
Серхио протер глаза и произнес:
— Я — дурак, Лия. Ты все так же продолжаешь меня удивлять. Но, разреши уточнить, нам стоит ожидать новый выпуск с твоим участием?
— Возможно, — ответила я и поправила съехавшие на нос очки. — Материал готов, следует занести в редакцию. Последнее слово за главным редактором.
— Однако… — протянул Дилан, — как у вас все интересно.
На ехидство инженера я лишь закатила глаза, а Серхио поспешил вернуться к причине нашего появления на Верфи, а именно, показать мне завод. Дилан решил продолжить дальнейший осмотр вместе с нами, и, дернув один из рычагов на своем кресле, двинулся на выход из своего просторного кабинета.
На самом нижнем этаже располагалась литейная, где выплавляли детали из серебра и арилиния, не только каркас, но и шурупы, гвозди, гайки, скрепки и тому подобные детали на дирижабле были именно из серебристого арилиния.
На следующем этаже производили стихийную обработку доставленной древесины (Короткоствольного Исирбского Вяза), а в соседней комнате ей придавали необходимую форму.
Еще этажом выше в специальных гигантских баках с секретным раствором замачивали производное каучука, придавали ему с помощью надувания овальную форму, полую внутри, необходимого размера.
Основная экскурсия по изучению «мира» Верфи все же началась в самом сердце сборки дирижабля, типа «Стремительного», где соединялись все детали в один огромный дирижабль. Мне даже удалось внести свою лепту в создание покорителя небес — мне разрешили прибить один маленький гвоздик, правда, после огромного количества уговоров и просьб, но это такие мелочи по сравнению с тем, что я поучаствовала в великом творении.
Само зрелище было не таким впечатляющим, как ожидалось. В принципе, оно напоминало обычную стройку, где повсюду слышны не всегда цензурные крики строителей; то тут то там возникали вспышки разных стихий, но вместо дома — дирижабль — это придавало объем, весомость и капельку эффектности увиденному.
— Как только палуба будет готова, — сказал Серхио, — к «птичке» надежно прикрепят удерживающий шар. В самом конце установят молниуловители и направляющие, и летательный транспорт будет готов. Его поднимут на специальном подъемнике наверх и, преодолев небольшой отрезок пути, он окажется на Причале. После тщательной проверки и нескольких пробных полетов его допустят к работе.
— Таким же путем, — добавил Дилан, — дирижабли для ремонта или для проверки и исключения оных попадают к нам сюда, только в соседний отсек, где производятся необходимые работы, исследования, диагностика, а при необходимости и замена деталей.
Пока владелец дирижаблестроительной монополии и главный инженер Верфи показывали и рассказывали мне все это наяву, я не попала ни в одну неловкую ситуацию и, что удивительно, ничего не испортила, а лишь несколько раз отдавила ногу Серхио и кому-то из его работников, но, на мой взгляд, это пустяк.
Я своими глазами увидела, как Дилан справлялся с таким обилием лестниц на инвалидной коляске, — и это впечатляло. Заодно объяснилась необычная первичная форма колес. Хотя после моего закономерного вопроса, почему для дирижабля есть подъемный механизм, а для людей — нет, меня заверили, что скоро он появится.
После активации «очередного рычага» рядом с лестничной ступенью колесо Берга преобразовывалось в занимательную конусовидную форму с острым углом. Видоизменные колеса, которые и колесами уже не назвать, довольно легко преодолевали ступеньки. Думалось мне, что на других лестницах это не сработает. Но здесь, в дирижаблестроительном королевстве, на строго отмеренных ступенях и с точностью измененных колес главному инженеру удавалось свободно передвигаться. На ровной поверхности колеса подвергались обратному изменению к первоначальному непривычному виду.
Помимо метких дополнений к рассказу Серхио о внутренней жизни Верфи, Дилан поведал краткую версию собственной биографии, что было не менее интересно.
Берг родился с отпечатком земли, но он, к сожалению, не мог им пользоваться в полной степени из-за врожденного дефекта выхода стихийной силы из тела. Он ощущал постепенно нарастающую слабость, с каждым днем все более явную, из-за накопления «стихии» в мышечных волокнах. Каждое утро, вставая с постели, Дилан совершал немыслимый подвиг, который давался ему все труднее. Дилан Берг обладал потрясающей силой воли. В результате стихийного застоя Дилану стало сложнее выполнять простые движения, а остаться прикованным к кровати он не хотел. Все это и, конечно же, поразительный инженерный талант заставили изобрести транспорт, который он бесконечное число раз модернизировал вплоть до настоящих дней. Дилан любыми способами пытается удержать болезнь, и пока ему удается удерживать ее на данном уровне.