Логово
Шрифт:
— Нет. «По делам» — и все. Через пару часов обещал вернуться.
Ростовцев напряг память, пытаясь вспомнить эти «дела».
Бесполезно. Черная дыра.
Разговор у них получался интересный. Наташа говорила, напоминала о чем-то. — и в памяти мгновенно заполнялась лакуна, вспыхивала четкая картинка-воспоминание: да! да! именно так все и было! Но в заполнении огромного четырехмесячного провала Наташа ничем помочь не могла.
Рассказанный ею обрывок подслушанного разговора состоял сплошь из намеков, и Ростовцев не мог взять в толк,
Они сидели рядом на топчане. Толстая свеча горела медленно, оплывала — прозрачные капли стеарина скатывались вниз, густели, мутнели и застывали причудливыми потеками, образуя загадочно-непонятные фигурки. Потом до этих фигурок добиралось ползущее вниз пламя и все начиналось сначала. Он подумал, что его память как свеча — течет и мутнеет, и ничего не понять в возникающих на миг фантомах.
Наташа в колеблющемся желтом свете казалась красивой. Романтичной и загадочной. Может быть, все женщины при свечах такие? Или в пресловутые четыре месяца никаких женщин у него не было, и в этом все дело? Ростовцев не знал.
Не помнил.
— Должна быть какая-то зацепка, — сказал он. — Кирпичи просто так на голову не падают. И люди просто так, ни с того, ни с сего, — не исчезают. Подумай. Вспомни. Какие-нибудь заморочки в бизнесе были? Или в семейной жизни?
Она пожала плечами. Люди в форме неоднократно расспрашивали ее об этом — после исчезновения Ростовцева.
— Ты разводился с женой, с Ларисой, — сказала Наташа бесцветным голосом.
Да, точно, так оно и было. Разводился. В памяти всплыло вечно недовольное женское лицо… И что-то еще пыталось всплыть, но Ростовцев не захотел вспоминать. Но… Он уходил к кому-то… К Наташе? Или…
— И что она сейчас? Лариса?
— Сейчас она на отдыхе, где-то за границей, я даже не знаю — где. Считается наследницей твоей части «Строй-инвеста», ждет, когда официально объявят пропавшим без вести. Все дела ведет Москалец, но как-то с ней делится, в подробности меня не посвящали.
Москалец… Компаньон, с которым начинали бизнес почти с нуля. Бывший офицер-гэбэшник, чьи связи помогли избегнуть многих проблем, встающих перед новоявленными предпринимателями… Стоп, стоп… Что-то такое вспоминается, о чем-то они с Москальцом жарко спорили перед… Какой-то сомнительный проект…
Наташа поняла с полуслова его смутные воспоминания:
— Ты имеешь в виду тендер на строительство поселка для отставников? Двадцать четыре типовых трехквартирных коттеджа?
Точно! Именно так! Москалец был готов зубами вцепится в этот заказ, суливший немалые барыши. А Ростовцев сомневался — больно уж много роилось алчного народа вокруг программы строительства жилья для бывших военных, слишком большие требовались «откаты». Сомневался и настаивал на отказе от попахивающего проекта. А ему принадлежало шестьдесят процентов фирмы…
— И что с тем тендером?
— Мы его выиграли. В смысле — «Строй-инвест» выиграл. Первая очередь — четыре дома — уже готова.
Вот значит как. С соответствующим «откатом» Москалец мог завернуть на эти коттеджи такую сметную стоимость… Не сразу, понятно, лишь после утверждения результатов тендера, воспользовавшись каким-либо хитрым пунктом договора… А подмазанные чиновники промолчат, им казенных денег не жалко. Значит, нашлись уже два человека, для которых исчезновение Ростовцева А.Н. оказалось весьма выгодным… Хотя, в таком случае, именно они и должны были первыми попасть под подозрение у расследовавших исчезновение генерального директора… Впрочем, Москалец старая лиса, мог отмазать и себя, и Ларису, если она играла с ним в паре. Правда, все равно неясен подслушанный разговор…
В любом случае — придется разбираться с обоими. Но тут Наташа не помощница, все, что можно, она уже помогла вспомнить… Пора было переходить к событиям дня сегодняшнего (точнее — уже вчерашнего). До сих пор оба по какому-то молчаливому согласию не говорили о произошедшем перед тем, как они оказались посреди ночного поля… Но Ростовцев медлил. И спросил в конце концов о другом.
— Наташа… Извини… Но… Между нами было что-то?
Она посмотрела с вызовом.
— Да! Было! Все было! Напомнить, как?
Ничего. Совсем ничего. Ни малейшего воспоминания. Она врала. Совершенно точно врала.
Он посмотрел на нее внимательно. Увидел — губы чуть подрагивают. А может, так казалось в мерцающем свете свечи. И — в этом свете — она была очень красивой…
Он протянул руку. Медленно провел рукой по коротким волосам цвета меди. Она прикрыла глаза. И полуоткрыла губы… Оказались они слегка солоноватыми, и Ростовцев подумал… Нет, ничего он подумать не успел.
…Потом она освободилась из его объятий, встала.
— Я — в душ.
Ростовцев сел на топчане, слегка обалдевший. Наверное, в эти месяцы у него действительно не было женщины. И спросил он не самое уместное в такой ситуации:
— Зачем?
— Догадайся! — она счастливо засмеялась.
— Наверное, постирать одежду? Ту, окровавленную? — догадался он с преувеличенно серьезным видом.
— Дурак!
Она засмеялась снова. И в этот момент, догорев, погаслг свеча.
Это был полный провал, другого слова не подобрать.
Самое обидное — Руслан ничего не мог предпринять после того, как «Форд» с захваченным объектом не вышел на связь. Вернее мог, и даже активно предпринимал — и именно для поисков исчезнувшей машины (правда, официально шел розыск не «Форда», а «белого микроавтобуса неустановленной марки»). Но черный юмор ситуации состоял в том, что настоящая цель у Руслана была обратная: все старания активно ищущих людей — большинство которых использовалось «втемную» — должны были закончиться ничем. Похитители и их трофей не должны были попасть в руки Мастера. И Руслан, координируя усилия искавших, старательно отводил вектор поиска от Киевского шоссе.