Лондон, любовь моя
Шрифт:
— Эй! — кричит мистер Кисс и опускает руку.
Тем временем Ева рассказывает своим подругам, что с ней произошло. Она растерянно переводит взгляд с мужчины на мистера Кисса, словно боясь, что эти двое могут быть заодно.
— Можешь пошевелить пальцами? — окликает ее мужчина. — Да с ней все в порядке. Много шума из ничего! Если может шевелить пальцами, значит, все в порядке. — Он оглядывается на станцию метро, потом на Виадук.
Мистер Кисс чувствует, как нарастает в нем гнев, и пытается подавить его, боясь, что это может закончиться новым арестом.
— Он с вами? — спрашивает
— Вроде бы. — Ева внезапно заливается слезами. Похоже, что первоначальный шок отпустил ее. Она пытается встать, но снова тяжело садится. Дождь льет все сильнее, и все сильнее течет кровь с ее лица и рук.
— Вот ублюдок! Все будет хорошо, милая! — говорит одна из женщин, чтобы успокоить мистера Кисса. — Мы живем тут через дорогу. Мы можем о ней позаботиться.
Мистер Кисс вспоминает, что встречал эту женщину раньше, около дома по соседству с Брукс-Маркет. Но он не уйдет. Он оглядывается на мужчину, вернувшегося на дорогу.
— Это ее муж?
— Сожитель, — отвечает другая женщина, подчеркивая разницу. Разорвав нижнюю юбку, она перевязывает Еве пальцы. — Этот Билли Ферлинг всегда был негодяем.
Билли Ферлинг, словно предупрежденный об опасности этим определением, перебегает через Чансери-лейн и проходит мимо них. Мистер Кисс думает, что он наконец-то отправился за помощью.
ну их всех на хрен не лезьте коровы опять кровища всегда кровища кровища всюду щас блевану вот дерьмо-то корова тупая блядина достали уже
Билли Ферлинг удаляется и почти уже доходит до угла Фернивал-стрит, напротив Брук-стрит и красного здания «Пруденшл», когда мистер Кисс окликает его:
— Эй! Мистер Ферлинг! Вашу жену надо отвезти в больницу! Вы что, не собираетесь ей помочь?
— У меня дела, — отвечает Билли Ферлинг, пересекая плохо освещенную Фернивал-стрит. Он направляется в сторону Феттер-лейн и величественного Виадука под проливным дождем и раскатами грома.
— Мы о ней позаботимся, — говорит одна из женщин с некоторым беспокойством. — Честно, это рядом, через дорогу. — Придержав свою блестящую юбку, она приобнимает Еву. — Пойдем, золотце.
— А куда это он пошел? — рычит мистер Кисс, как потревоженный лабрадор. — Почему он не помогает?
— Да ну его! В это время он обычно ошивается около «Спортивной жизни», — говорит другая женщина с явным удовольствием, словно пытаясь затушить гневное пламя, съедающее мистера Кисса. — Думает, коли получит номер пораньше, ему больше повезет на завтрашних скачках. Так что он отправился на Фаррингдон-стрит.
Озадаченный тем, что они нисколько не гневаются и не расстраиваются из-за случившегося, мистер Кисс стоит и смотрит вслед исчезающему Ферлингу. Он почти в таком же шоке, как Ева, поскольку не может поверить в то, что машины попросту уехали, хотя одна из них могла доставить пострадавшую в больницу, и в то, что муж несчастной элементарно ее бросил, и в то, что все они приняли это как должное. Одна женщина начинает собирать продуктовые пакеты, сделав что-то вроде мешка из собственного плаща, в то время как другая помогает Еве доковылять до светофора и перейти улицу. Похоже, их смущает его присутствие, им кажется, что он наблюдает какие-то интимные подробности их жизни.
— Ужасно
Мистер Кисс? А вы можете прочитать мысли огня? Она сидит верхом на чугунном драконе, венчающем старинные городские ворота. Голая, делает вид, что скачет, и подмигивает ему.
Дождь хлещет как из ведра, и гром гремит над головой. Кажется, будто раздался взрыв, и молния ударяет в громоотвод «Пруденшл». Джозеф Кисс пускается бегом. Для него это нетипично, ведь обычно он передвигается не иначе как величественно вышагивая, но стыд и настроение сделали свое дело.
Мистер Кисс, мистер Кисс?Толос ослабевает, тонет в раскатах грома, похожих на рев метущегося зверя.
Ферлинг там, впереди. Он уже на Виадуке. Если он собирается идти к зданию редакции «Спортивной жизни», то сейчас начнет спускаться по лестнице на Фаррингдон-роуд. Ливень такой плотный, что Джозеф Кисс почти ничего не видит, но потом ныряет под арку над каменной лестницей, а когда спускается на средний пролет, Ферлинг внизу останавливается под тусклым газовым шаром фонаря и с удивлением оглядывается. Отбрасываемые фонарем тени делают его лицо еще более грубым.
— Что-то не так, приятель? — мягко спрашивает он.
— Ева сильно пострадала. Вам надо вернуться помочь ей. Как я понял, она ваша жена.
— В некотором роде. Но в любом случае, друг, это не ваше дело. — Тон его остается довольно любезным. — Там ее подружки, да и к тому же с ней ничего серьезного не случилось. Во всем сама виновата. Вечно она обо все спотыкается.
— А почему она отправилась за продуктами в такой поздний час? — Перед лицом подобной бесчувственности вопрос мистера Кисса кажется совершенно риторическим.
— Не ваше дело! — Пожимает плечами Билли Ферлинг. — Забыла их в пабе, понятно?
— Вы должны были принести их домой? — Мистер Кисс чувствует, что наконец понял весь жалкий сценарий происшедшего. — И она пришла забрать покупки?
— Я уже сказал: не ваше дело! А теперь отвали! Это моя жена, так что хорош лезть куда не просят! — Говорит Ферлинг умиротворяющим тоном, стараясь не глядеть в лицо мистеру Киссу. Он облизывает губы, боясь повернуться, пока не уверится в том, что на него не нападут сзади. — Она просто упала. Если бы сильно расшиблась, то другое дело. Но ведь это не так.
— Откуда ты знаешь, черт побери! Если бы у тебя была хоть капля сочувствия… — Мистер Кисс замолкает, осознавая всю нелепость подобного воззвания.
— Я сам видел, что случилось! Те парни не соврали. Я уже сказал им, что они ни в чем не виноваты. Сказал еще до того, как-ты появился. Так что проваливайте, мистер, подобру-поздорову! И будьте добры, держитесь подальше от чужих дел. Слышите? — В его тоне уже чувствуется агрессия.
Поскольку мистер Кисс молчит, Билли Ферлинг решает, что победил, и вновь начинает спускаться по лестнице.