Лондон в огне
Шрифт:
…Труба пневмопочты на Веллингтон-стрит, шлюзовой механизм у канала, два автоматона, станки в фабричном цеху… Средства транспорта и станочное оборудование вообще являлись излюбленной целью героических гремлинов. Редкая ночь обходилась без нанесения существенного вреда человеческим механизмам. Смысла в такой войне Мин по-прежнему не находил, но втянулся…
…Цепочка чистотников двигалась по широкому «свежему» туннелю. Сейчас головным прихрамывал Дри — район находился в его введении и боец разведал ангар нового строительного автоматона — по слухам, громаднейший механизм с мощным краном и трамбовочной
Ненависть к машинам сделала из гремлинов потрясающих механиков. Мин понимал, что товарищи по оружию — потомственные ломалыцики уже в одни боги знают каком поколении, но все равно не переставал изумляться. Особенно Адолгрином — когда морщинистый от ожогов, почти глухой боец вставал над замысловатым механизмом, маленькие глазки гремлина загорались огнем истинного вдохновения и уже через несколько минут отыскивалось гениальное решение: ту ременную передачу чуть сместить на шкив, два крайних болта ослабить — когда ремень сорвет, вал сместится и ударит по газоотводной трубе, а её гарантированно затянет под шестерню…
Нет, остатками Боевого Крыла Чистой Ночи можно было восхищаться. Их бесстрашием, героизмом и безумием.
Замок колодца Сторр открыл, но поднять люк не удавалось — слабосильные гремлины тщетно пыхтели, упираясь плечами и головами в драных капюшонах. Использовать рычаги и домкрат здесь было сложно из-за тесноты. Мин молча скинул с плеча перевязь своей железяки. Бойцы расступились, пришлый артиллерист-лазутчик взобрался по короткой лестнице, уперся в люк шлемом, крякнул… У, блин, тяжеловато… Пришлось подключить и иные магические слова. Чугунная твердь над головой дрогнула, в щель мгновенно подсунули ломик…
Взобравшись в пахнущую углем и смазкой темноту ангара, гремлины разбежались вокруг громадной машины. Таур успел одобрительно хлопнуть силача Мина по могучему плечу. Да уж, полукровка заниженной самооценкой не страдал, но заиметь репутацию исключительно дюжего атлета было немного странновато. Могучий, здоровый, мордой гладкий, естественно порядком туповатый, эх… Как говорит Аша «всё познается в сравнении»…
Чистотники оживленно и почти неслышно совещались. Мин суть улавливал обрывочно, смотрел на механизм. Во тьме смутно блестели огромные металлические колеса — каждая заклепка на них размером с кулак артиллериста. Выше, за перилами ограждения палубы, тянулся ряд рабочих котлов и трубы, уходящие к высоким фермам потолка, торчала стрела крана, кажущаяся высотой с колокольню. И как такая громадина на городских улицах разворачивается?
— Чего встал, шлямбур? Лезь, там поднажать потребуется, — зашипела-засипела Зу.
Гремлинша была чересчур сурова даже для правоверной чистотницы. Оно и понятно: характер нелегкий, да еще экзема замучила. До вежливости ли когда от любого поворота головы по шее сукровица течет? Хотя личное нездоровье все ж не оправдание избытку хамоватости.
Мин запрыгнул на ступени трапа — ишь, как прутья отполировали. Может, этой самой машиной англичане на Всемирной выставке хвастали? Уж очень зализанная и ухоженная.
Зу взбиралась впереди и старалась быть быстрой, оттого чуть не оступилась. Мин увернулся
— Не свались, шлямбур! — буркнула сверху Зу. — Ступени тут в смазке.
— Оберегусь, — заверил лазутчик.
Нет, ну разве дело, когда такие оголодавшие тощие бабы по диверсиям бегают? Выздоровела бы для начала, хамка.
Рубка строительного монстра внушала еще большее уважение. Здесь пахло дорогим деревом, табаком, кожей и очень хорошим машинным маслом. Большие медные иллюминаторы задраены, сияли начищенные трубы переговорного механизма, циферблаты многочисленных манометров, вакуумметров и прочих хронометров. Под рычагами ползал озабоченный Лапрасулон:
— Заглушку приподнимем и, считайте, дело сделано. Тут двухдюймовые болты, но уж затянули их…
Гремлины копошились в тесноте. Головки гаек были доступны, но требовалось ослабить сразу две во избежание перекоса крышки. Мин налегал на разводной ключ, Лапрасулон и Зи с другим ключом совместными усилиями уговаривали вторую гайку. Не выходило. Обессилевшие гремлины проклинали человеческую глупость — ну к чему тут такая массивность в крепеже нужна?
— Дайте-ка я по лесному пристроюсь, — потребовал Мин.
Подпольщики отползли. Мин осторожно втиснул шлемоносную голову между рычагов, уперся двумя руками в один ключ, подошвой сапога в другой:
— Эй, может соскочить.
— Жми, мы увернемся, — подбодрил гремлин.
Полукровка нажал — пошла, куда ж им, гадинам, деваться.
— Я бы тоже смогла. Если бы каску имела, — заметила сидящая неестественно ровно Зу.
— Не зуди под руку, — одернул довольный Лапрасулон, хватаясь своими изуродованными лапами за ключ. — Нам бы десяток таких лесных как Мин, мы бы, ух, как людишкам врезали…
Ослабшие гайки шли как по маслу, крышку сняли, гремлин ловко втянул в шприц-масленку большую часть масла. Суровая Зу засыпала в шестереночную передачу порцию отборного речного песка, сверху чуть-чуть замыли маслом…
— Вся передача теперь на выброс, — хихикнул Лапрасулон, наживляя гайку клешней из двух уцелевших пальцев. — Хорошая работа, воины…
Отряд, оживленно переговариваясь, уходил по туннелю — диверсией все остались довольны — механизм уникальный, урон врагу чувствительный. Возражать было глупо — Мин улыбался товарищам. Не признаваться же, что неразумному лесному дикарю ту машину чуть-чуть жаль. Редкостная она. Наверное, на бронепоезд похожа. Не раз ведь слыхал о боевых артиллерийских поездах — очень известный в Долине ужас из сказок Старого мира. Здесь, конечно, иное, но… Эх, не так нужно воевать, осмысленнее нужно…
В лагере позавтракали и завалились спать. Со здешним армейским питанием Мин добился некоторых позитивных изменений — путем философских дискуссий было признано, что сырая говядина и селедка не являются сугубо человечьей едой и их можно потреблять, пусть даже купленными в лавках. Птицы и рыбы ни в чем не виноваты, животные сами по себе жили, а нехорошо умерли по стечению обстоятельств. Но колбасу и пудинги упрямое воинство Чистой Ночи жрать все равно отказывалось. Нужно будет с Леди и Оном посоветоваться — сам по себе в хитростях демагогических битв Мин был слабоват.