Лотос-блюз
Шрифт:
– Вот именно, – сказал я. – А с каких пор убийцы так поступают?
Почему-то моя горячность вызвала у Дидрика досаду.
– Будь добр, успокойся! – резко бросил он. – Ты болтаешь чепуху, Мартин. Ты плохо информирован, а тебе это не к лицу. Ведь малютка Сара раскололась отнюдь, подчеркиваю: отнюдь не в первую же минуту и не на первом же допросе.
Я сдерживался, ожидая продолжения.
– Началось все с того, что техасская полиция обратилась к нам за помощью в расследовании. Об экстрадиции эти любители смертной казни, понятно, даже не заикались, речь,
Подошла официантка, спросила, не желаем ли мы закусок к пиву. Я заказал мисочку орешков, потом снова повернулся к Дидрику:
– Продолжай. Ты сказал, недоставало технических доказательств.
Мой откровенно саркастический тон он оставил без внимания:
– Словом, мы вызвали ее на допрос. Ты видел ее фотографии? На вид лет пятнадцать, не больше. Такая, черт побери… непорочная. Никто из нас не верил в ее виновность. Мне ужасно хотелось сразу же извиниться за беспокойство и закрыть это дрянное дельце. Но это, конечно, было невозможно, и мы начали допрос, как планировали. Знаешь, что она сделала?
– Нет.
– Ушла в оборону. Ничего не признала.
Вот это новость.
– Не взяла на себя ни одно из убийств?
– Ни одно. Что нас, понятно, ничуть не удивило. Причин задерживать ее у нас не было, пришлось отпустить. Один мой коллега, направляясь домой, вышел из управления вместе с ней. Так он после рассказывал, что она плакала, как ребенок.
– По-моему, опять же неудивительно.
– Конечно, – согласился Дидрик. – Но потом янки снова связались с нами. Они получили анонимный мейл, и мы помогли им его отследить. Ай-пи-адрес привел к Саре.
Я ждал продолжения. Что янки получили анонимный мейл, особо меня не взволновало. Девица с унылым кавалером смотрела на меня, широко улыбаясь, меж тем как ее спутник, уронив вилку, нагнулся ее поднять. Я быстро улыбнулся в ответ. Заметано: я хочу ее, а она хочет меня. Остается только осуществить все на практике.
– Значит, мейл, – сказал я, чтобы Дидрик понял: я слушаю.
– Да, мейл, – повторил он. – Отправленный с компа Сары. Догадайся, о чем шла речь!
– Понятия не имею.
– О том, где полиция может найти нож, использованный при убийстве в Галвестоне.
– Дай угадаю, – перебил я. – Он лежал в обувной коробке, которую кто-то спрятал во флоридском болоте.
– Круто, но мимо. Он лежал в пластиковом контейнере.
– Обувная коробка, пластиковый контейнер – не все ли равно?
– На чердаке у Сары Техас.
Итак, существовали веские доказательства вины Сары. Вообще-то я все время знал об этом, и тем не менее подтверждение меня огорчило. Вот так с нами и бывает, с теми, кто вечно гоняется за скорым результатом. Зачастую наш удел – разочарование.
Секунду я невольно анализировал собственные мотивы, побудившие меня заняться возможной причастностью умершей женщины к пяти убийствам. Может, я просто заскучал? Черт меня побери, иной раз, чтобы скрасить свои будни, я совершал странные поступки. И хотя минуло уже несколько лет, я по-прежнему в шоке от
Правда, на сей раз все обстояло иначе, внушал я себе. Черта с два, дело не в том, что я просто заскучал и жаждал адреналина. В истории Сары было множество факторов, которые меня привлекали. Так было еще при ее жизни. Я не лгал, когда говорил по радио, что хотел бы ее защищать. Уже одна только связь с Техасом заставляла мое сердце биться учащенно. Я помнил все запахи и краски, соединенные для меня со временем, проведенным в этом штате. Вспоминал несчетные часы, когда колесил на машине вдоль и поперек по скудному ландшафту, чтобы увидеть как можно больше. Радиоприемник работал на всю катушку, тогда я и полюбил музыку кантри. Это было мое прощальное турне, прощание со Штатами. И с отцом. Бывают родительские предательства, с которыми привыкаешь жить, а бывают другие, с которыми свыкнуться невозможно. Предательство моего отца именно таково.
“Не знаю, как еще я мог поступить”, – сказал он, когда я укладывал вещи в багажник.
Вот тогда я впервые ударил человека. Бац! – прямо в челюсть, так что он рухнул как подкошенный. Я захлопнул багажник и поехал прочь. Оставил его лежать в туче песка и выхлопных газов. В свое время он бросил мою маму с маленьким ребенком. А теперь заявляет, что не знал, как еще мог поступить.
Полгода спустя он умер. Ни Марианна, ни я на похороны не поехали.
– Вижу, мне удалось посеять в тебе сомнение, – сказал Дидрик, прерывая мои размышления.
Я отхлебнул несколько больших глотков пива.
– Вовсе нет. Понятно, что у вас хватало улик против нее. Хотя немного странно, что она взяла с собой в Швецию орудие убийства.
– Не знаю, уместно ли в данном случае слово “странно”. Как-никак речь идет о серийной убийце.
У меня вырвался смешок. Дидрик со своей серьезностью выглядел забавно.
– Мартин, – продолжил он, – она знала всех жертв. Ты можешь объяснить подобную случайность?
– Мне это ни к чему. Давай лучше поговорим о том мейле. Какая у вас версия? Что, Сару замучила нечистая совесть и, побывав на первом допросе, она послала мейл техасской полиции?
– На это мы никогда не получим ответа, и, по правде говоря, мне плевать, – решительно сказал Дидрик. – Мейл был отправлен с ноутбука, который мы конфисковали у нее на квартире. Нож лежал не где-нибудь, а в ее чердачном отсеке, который, кстати, оказался сущим кладезем, когда мы при обыске систематически изучили его содержимое.
– В самом деле?
– В самом деле. Мы нашли ремень, который использовался при третьем убийстве, то есть ее первом здесь, в Швеции. Ты наверняка помнишь, она задушила продавщицу из “ИКА”. Вдобавок мы нашли следы мышьяка.
Я нахмурился.
– Которую из жертв она отравила?
– Пятую.
Я отставил бутылку с пивом.
– Мне хотелось бы ознакомиться со всеми протоколами предварительного расследования.
– Нет проблем, дело в открытом доступе, потому что успели выдвинуть обвинение.
– Эту пачкотню я тоже хочу посмотреть.
Дидрик помрачнел.
– Само собой.
У него зазвонил мобильник, и он быстро достал его из кармана пиджака. Сам я опять встретился взглядом с той девицей. Она встала, виновато улыбаясь своему кавалеру. Улыбка была вежливая, но вымученная. Совсем не такая, какую она послала мне, проходя мимо нашего столика по дороге в дамскую комнату.