Ловцы душ
Шрифт:
– За жизнь – да. Но не за душу.
Кулаки нурмана сжались, лицо исказила ярость. Ему очень хотелось убить Дедку. Очень.
– За душу… сколько? – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
– А все, что у него при себе есть, – Дедко показал желтые зубы в подобии улыбки.
Нурман заскрипел зубами так, что и в самом дальнем углу харчевни услышали бы. Если б там был кто-то. Малец и не заметил, как она опустела. Никого, кроме них и холопа-разносчика, укрывшегося за печкой.
Малец втянул голову в плечи: таким страшным стало лицо нурмана. Мальцу показалось: сейчас он Дедку и убьет.
Не убил.
Тугой кошель, глухо звякнув, лег на стол. Рядом – второй браслет, перстень с печаткой, серебряная гривна с шеи, кинжал с украшенной смарагдом рукоятью, меч в ножнах из черной тисненой кожи с серебряным наконечником.
– Верни ему душу, колдун!
– Верну, – кивнул Дедко, пододвигая к себе всё, кроме меча и кинжала. – Это не нужно. Оружие мне без надобности. Душу я верну, но учти, нурман: теперь между нами связь. Вижу, ты еще брата назад не получил, а уже думаешь, как бы отомстить.
Нурман дернулся… Но ничего не сказал.
– Вижу, хочешь. Не стоит. Душу я отпущу, но веревочка от нее – здесь, – Дедко сжал кулак. – Мне теперь ее забрать легче, чем лягухе комара сметнуть. – Дедко приподнялся, выбросил руку и ткнул Свена в лоб. Звук – будто деревяшкой о деревяшку.
Взгляд нурмана прояснился, упал на оружие на столе, десница тут же сцапала меч, шуйца – кинжал…
Но сделать он ничего не успел.
Брат схватил его, выволок из-за стола и потащил к выходу, выговаривая что-то по-нурмански.
Свен упирался, но как-то вяло. Блевотина с его штанов капала на пол.
Дедко взял с блюда кус поросенка, который не успели сожрать нурманы, с явным удовольствием ободрал и зажевал шкурку.
Малец глядел на него, разинув рот.
Дедко засмеялся и сунул мальцу в рот поросячью ножку:
– Ешь, дурачок, пока время есть.
– А потом – что? – спросил Малец, вынув ножку изо рта.
– А потом за нами дружинные прибегут. От наместника. И этот тебя точно не накормит.
Малец совет принял, замолотил челюстями, мешая поросятину с лепехой и овощами, сдабривая медовухой. Ух, вкусно! А от медовухи еще и весело!
– Ну ты, Дедко, могуч! – пробормотал он восхищенно. – Все тебя боятся!
– А то! – отозвался ведун. – У меня – истинная сила потому что. Башку-то снести всякий может, а вот в душу людскую залезть и все понятия наизнанку вывернуть – это, малой, только мы, ведуны, и можем. Не то чтоб только мы, – уточнил он через некоторое время, проглотив очередной лакомый кусочек. – Ведьмы, волохи, колдуны да колдуньи всякие, нелюдь лесная тоже… Но мы – лучше всех! – И постучал пустым кувшином о стол, приглашая холопа подать еще медовухи.
– Слышь, Дедко, а ты зачем нурманам зброю отдал? – чуть заплетающимся языком спросил Малец. – Она ж немалых денег стоит!
– Да уж подороже того, что в кошеле, – согласился Дедко. – Только нурманы те – не сами по себе. Они – из гриди. Их мечи – они не только ихние. Они еще и княжьи. А на княжье посягать – нельзя.
– Так выходит, с князем тебе не потягаться? – с разочарованием проговорил Малец, которому только что казалось, что наставник его сильней всех.
– Потягаться можно бы, да зачем? – Дедко пожал костлявыми плечами. – С князьями тягаться – накладно. С ними лучше дружить.
– Служить? – не расслышал Малец.
– Не, служить нельзя. Служить нам никому нельзя. Госпожа обидится, – он поглядел на Мальца и вдруг отвесил ему подзатыльник. – К тебе не относится. Ты пока что не ведун, а личинка неразумная. Будешь глупить или лениться, я тебя зажарю и съем. Как вот поросенка этого!
– За что? – Слова Дедки, в общем обычные, неожиданно обидели и расстроили Мальца. Да так, что аж слезы потекли. – Я ж тебе, Дедко, как сын теперь!
– Сын, ага! – хохотнул Дедко. – Не сын ты мне, а щен мелкий, бестолковый, да еще и пьяный к тому ж. Дай-ка сюда! – Он отобрал у Мальца кружку с медовухой. – Нам еще к наместнику, а ты… Наблюешь в покоях, я с тебя шкурку живьем спущу и вельвам чухонским продам. На бубны!
– Почему – на бубны? – не понял Малец.
Но ответа не получил. В харчевню забежали сразу четверо воев и – к их столу.
– Колдун!
– Ведун, – поправил Дедко. – Мы не просим, мы ведаем.
– Да нам без разницы, – пробасил старший из воев. – Мы тоже не просим. Ругай тебя видеть хочет.
– Что ж, – Дедко неторопливо поднялся, кинул на стол монетку из кошеля нурманского, кивнул Мальцу: – Наместника княжьего уважить – надо. Верно, малой?
– Ага, – охотно согласился Малец, с удивлением понимая, что встать не может. Зачаровали его, что ли? – Дедко, меня ноги не слушают! – пропищал он жалобно.
– Помоги ему, – приказал ведун одному из воев.
Дружинник глянул на старшего. Тот кивнул. Вой вынул Мальца из-за стола и поставил на ноги, придерживая за шкирку.
И они пошли к наместнику.
– Слыхал о тебе.
Ругай. Наместник княжий. Годков под тридцать. Могуч, бывал, статен.
– А я о тебе нет пока что, – Дедко уселся на скамью, не дожидаясь разрешения.
Княжьи отроки дернулись поднять, однако наместник двинул бровью, и те остались на месте.
Дедко покачал косматой головой:
– А ты в своем хорош, – одобрительно проворчал он. – Месяц как воеводить назначен, а уже всех прибрал.
– Не всех. Тебя вот к вежеству пока не принудил… ведун.
Дедко хмыкнул, и Малец сообразил: хозяин доволен. Рад даже. Хотя чему тут радоваться? Двинет еще разок бровью наместник – и порубят их на кусочки мелкие. И ничего Дедко ему не сделает. Потому что не боится наместник Дедку. Сам храбр иль на Перуна надеется, чьи молоньи у наместника на лапах вытатуированы… Важно ли? Нет страха – нет власти. Понятное дело, можно и храбреца согнуть: выпытать важное, зацепить за больное, да хоть зельем опоить.