Ловец духов
Шрифт:
— Старший сын владыки Чёрного Копья Рак-Джакал приветствует племя Водяных Крыс и сожалеет о несчастье, постигшем наших союзников, — обвёл собравшихся тяжёлым взглядом сын вождя, приложив кулак к груди. — Я хотел преподнести Озёрному Владыке богатые дары и заключить союз, однако, прибыл вестником беды. Сердце моё переполняет скорбь по ушедшим в Серые Пределы молодым охотникам. Печальны мои дары, присыпаны пеплом погребальных костров. Бобровые и нетопырьи шкуры покрывают мёртвых.
Рак-Джакал подал знак гребцам, и те откинули покрывала, укрывавшие сложенные в каноэ трупы троллей и морлоков.
Истошно завопила,
Синекожие сгрузили мертвецов на носилки и унесли. Женщины омоют тела, натрут благовониями и обернут листьями беспамятной травы, надев на шеи умершим обереги, предохраняющие духов усопших от чудовищ Серых Пределов. На закате погибших сожгут, отправив в последний путь по озеру на погребальных лодках. Спустя сорок дней духи предков воссоединятся с духами потомков, приняв их в Леса Вечной Охоты, троллий аналог рая.
Трупы морлоков и синекожих разделили. У них разные обряды погребения. Ихтианов положено сносить в пещеру, святилище Дагона, где живёт Глубинный Жрец. Он позаботится о телах сородичей. Одного рыбоголового отставили и позже забрали синьки. С чего бы? Чем он особенный? Это же наверняка Сларк. Ему с мёртвыми пока не по пути. Пробившись сквозь толпу, я догнал троллих, уносящих телепата на носилках. Поблизости крутилась Зерана. Всхлипывающая Лилька была тут же, и я, подойдя, приобнял её за плечи, заслонил от горы сгружаемых с лодок трупов. Чует моё сердце, в будущем она насмотрится на смерть и мучения. Леса троллей изобилуют ими. От всего зла на свете сестрёнку не оградишь, да и сама не захочет безучастно стоять, когда рядом кто-то попал в беду. Характер у неё такой.
— Дедушка Тланс запретил нести Сларка в пещеру, — сказала сестрёнка, утирая катящиеся градом слёзы. Молодец, владеет собой, не разревелась. — Говорит, Сларка не спасти. Его отнесут к Гураме Ведьме.
— Гураме Ведьме? — начинаю догадываться, почему Водяные Крысы подмяли приозёрные племена. Личностей с экстрасенсорными и магическими способностями у островитян до фига.
— Угу. Она лечила троллей до прихода в племя Гварда.
— Я думал, она чистая шаманиха, похоронами там, духами заведует.
— Лекарством она тоже занимается. Пока нет Гварда, Гурама вместо него.
Сларка накрыли тканью, спрятав от посторонних взглядов. От него пахло разложением. Раны от укусов и когтей неестественно быстро загнивали как у мертвецов, так и у раненых. Колдовство, не иначе.
Почему так, а? Вчера только познакомились, нормально общались на протяжении дня, и вдруг ихтиан на грани смерти.
Морлок хрипел, харкал кровью и бессвязно бормотал. Бредит. Схватив меня за рукав, он неожиданно осознанно заглянул мне в лицо и на удивление чётко произнёс «Бегите!», после чего взор заволокла пелена беспамятства, и на его губах запузырилась кровавая пена.
— Зерана, мы ему можем помочь? — спросил я, шагая возле носилок.
— Духи предков и Гурама Ведьма могут помочь, не вы, — мотнула головой троллиха.
— Мы его проводим, — не терпящим возражений тоном произнесла Лилька, — и спросим у старухи.
Зерана махнула рукой. Провожайте, мол.
Глава десятая. Прощание с погибшими
Гурама, завывая, волчком вертелась вокруг закопанного по шею в сырую землю ихтиана. Звенели медные бубенчики на бубне, щиколотках и запястьях ведьмы, отбивая безумную мелодию танца вызова духов. От колдовского действа, разворачивающегося на Могильной Скале, мне не по себе. Оно впечатляет поболее магии зверомастера. Никаких визуальных эффектов, а пробирает здорово. Пронзительный вой, рваные, словно конвульсии, движения раздувают в душе крошечную искорку первобытного страха перед сверхъестественным. Казалось бы, ничего особенного. Мы привыкли к шикарным спецэффектам, сопутствующим волшебству в кино, видели ритуалы киношных шаманов, но они и близко не стоят с настоящим колдовством по воздействию на зрителя. Бутафорская магия напугает разве что ребёнка. От настоящего страшно.
Лилька старается не смотреть, спрятавшись за мной. Зачем оно нам надо тут быть, спрашивается? Шаманиха сказала, шансы у Сларка почти нулевые. Спасать его принялась чисто из профессионального интереса. Говорит, его плоть и душу пожирает могущественный злой дух из Серых Пределов. Гурама хочет изгнать духа, призвав на помощь духовную силу предков-шаманов. Днём злые духи спят, времени у неё до вечера. Не успеет, и Сларк умрёт. Без вариантов. Тогда ведьма хотя бы запечатает убийцу в теле морлока ненадолго, покуда не изгонит из мира живых насовсем.
Паршиво осознавать свою беспомощность. Помочь ихтиану мы не в силах. Ведьма другое дело. Под действием чар раны Сларка ненадолго очищались и затягивались, потом опять загнивали. Слишком сильный злой дух попался, чтоб его.
— Лиль, идём отсюда, — отвернулся я от зрелища колдующей шаманихи. — Вон, белка твоя, и та смылась. Трясётся в кустах.
— Я хочу остаться, — упрямо твердила сестрёнка. — Давай подождём, а? Может, ему лучше станет, и мы понадобимся.
— Для чего?
— Ну, не знаю. Воды принести, ещё чего-нибудь.
— Не выдумывай. Тут без нас есть помощники. Зерана здесь до окончания ритуалов пробудет. Идём, побродим по острову. К морлокам зайдём. Я с дедушкой Тлансом хочу переговорить.
— Злишься на него, да?
Лилька понятливая. Злюсь на него, очень злюсь. Сларк его потомок, Глубинный Жрец обязан о нём заботиться, а не отказываться от него. Боится злого духа? Гурама Ведьма смелее, получается, могучего телепата? Не верю. Да и обсудить надо смысл вчерашнего предупреждения. Не люблю загадки и недомолвки. От кого нам грозит опасность, дедушка Тланс сказать не удосужился. Пути спасения от неё не подсказал. Дельфийский оракул выискался.
— Угу, капельку. Посоветуюсь, как со Сларком поступить.
— Ты иди, я тут постою.
— Нет уж. Оставлять тебя одну я не намерен. Мы шаманихе этой нужны, что собаке пятая нога. Не веришь? Давай спросим у Зераны.
Молодая троллиха с одноплеменницами обмывала в долблёном корыте изуродованный труп синекожего. Работы у женского населения острова сегодня полно, к телам погибших не допускают только детей. Жёны и дочери вождя кроме кормящей матери сына Ран-Джакала трудятся наравне со всеми. Обрабатывают тела, готовят поесть, убирают похоронные челны дорогими шкурами и тканями.