Ловец мудрости
Шрифт:
Быстро взглянув на Элис, я сказала себе, что будет ужасной идеей поцеловать ее.
Контролируй себя, женщина! Эти чувства не твои! Держись, пока не появится Эдвард, и тогда не будет иметь значение, что ты стала эмоциональной губкой.
Быстро сфокусировав внимание на его поиске, я позволила своему взгляду бродить по периметру заполненного пространства. Это заняло у меня только секунду.
Он стоял у двойных дверей, ведущих в Большой Зал, вместе с двумя братьями, верхняя половина его лица была скрыта под маской, что он носил. Даже тогда я все еще была поражена его красотой.
Его
Я чувствовала, что мое сердцебиение ускорилось. Я уставилась на него в изумлении. Он, должно быть, не шутил, когда сказал мне однажды, что он настроен на этот звук, потому что через секунду, когда пульс участился, он застыл, а затем позволил взгляду медленно пропутешествовать до верха лестницы, где я стояла.
Я даже не пыталась прочитать выражение его лица. Мой разум был внезапно погружен в водоворот, каждая мысль была поражена масштабом эмоций, что я испытывала. В секунду, что взгляд Эдварда нашел меня, его солнечно-желтая аура взорвалась, как атомная бомба. Окутав меня так быстро и плотно, что я даже не могла вздохнуть.
В первые несколько минут я не могла ничего понять. Я не могла разобрать происходящее вокруг меня. Я не могла определить на вкус нежную розовую энергию, которая была настолько концентрированной, что почти жгла мой язык. На короткий момент я даже не могла вспомнить, кто я и что здесь делаю. Единственное, что я могла понять, было тем, что я была придавлена чем-то массивным, чем-то настолько огромным, что оно должно было бы обладать собственным гравитационным полем.
Я потеряла равновесие, когда энергия вспыхнула вокруг меня, маленькая часть моего мозга осознала тот факт, что я падала назад. Не успела я рухнуть на пол, какая-то сила воспротивилась моему падению, а через несколько мгновений я вспомнила, что шарик Ньютона был спрятан под моей юбкой.
– Глубокий вдох, Белла, - кто-то – Розали, я думаю - напомнил мне.
И тогда я поняла, что у меня гипервентиляция, мои пальцы размахивали на уровне груди, чтобы заставить мое сердце биться в обычном ритме. Могло ли это быть вызвано последствиями взрыва? Мне казалось, что возможно. Как что-то могло не разрушиться при такой силе любви? Атлас сам бы, вероятно, пошатнулся с миром; безусловно, это не могло быть столь же тяжелым, как стирка для меня сейчас.
Под маской мои глаза увлажнились от слез, и я была благодарна, что тушь, позаимствованная у Элис, была водостойкой. Тщательно вытирая
Теперь присутствовал оранжево-красный оттенок в его пульсирующей ауре – небольшое беспокойство, которое слабо отражало его эмоции. Я послала ему улыбку в своей попытке успокоить его. Она была небольшой, потому что я все еще чувствовала себя немного шатко, и голова кружилась после наплыва волны обожания, но ей удалось снять оттенок беспокойства, оставив только розовую и красную энергию закручиваться снова.
Теперь, когда я восстановила некоторую долю спокойствия, было гораздо проще различить аромат, что я улавливала. Снова клубника и сливки, хотя и немного концентрированней, чем вы могли бы получить от реальных плодов.
Красные завихрения, в основном клубящиеся в нижней области его живота, достигли меня следующими. Они заставили мой язык гореть снова, но, в то же время, это было странно приятно. Я пыталась придумать подходящее сравнение и быстро поняла, что это напоминает мне шоколадный трюфель с чили: сладкий и обжигающий. Моя голова закружилась, когда я вдохнула красный туман, и он неожиданно поглотил все, поэтому я должна была остановить себя от броска на Эдварда и борьбы с ним на полу.
Страсть. Желание. Похоть.
Я уставилась на него в шоке, не веря в силу его чувств. Эдвард полностью озадачил меня. Как кто-то такой потрясающий, как Эдвард, мог видеть меня… просто рядом с собой… в таком образе? Что удивило меня еще больше, так это то, как Эдвард был в состоянии чувствовать так много сильных эмоций сразу. Если бы похоть и любовь были менее интенсивными, возможно, было бы легче представить их гармоничное существование вместе.
Несмотря на мое неверие, я чувствовала, что моя улыбка растягивается до ушей. Эдвард засиял в ответ и подошел к подножию лестницы, где он ожидал моего спуска.
Осторожно я направилась вниз, сознательно все время придерживая черный тюль и атлас, готовые запутаться на мне. В очередной раз я была благодарна за шарик Ньютона. Я буду вечно должна Розали.
Когда я добралась до нижней ступеньки, Эдвард осторожно поднял свою руку, чтобы прикоснуться к моему лицу, прикладывая не больше усилий, чем если бы он гладил мыльный пузырь. Через отверстия в маске я видела его ярко-зеленые глаза – два глубоких омута, переполненных эмоциями. Он задержал взгляд на мне и произнес:
– Теперь ты знаешь.
Мой взгляд не влиял на мою улыбку. Я была слишком счастлива, чтобы стесняться. Я смотрела на него с благоговением, медленно кивнув, когда прошептала:
– Знаю.
Он, наверное, видел в мыслях своей сестры, что я приняла Эмпатию. Он не возражал, чтобы я могла прекрасно «читать» его сейчас. Во всяком случае, этот факт только делал приятно ему. Мы оба знали в настоящее время, что я никогда бы не стала сомневаться в глубине привязанности Эдварда ко мне снова. Я испытывала это сама, и я смогла, наконец, увидеть, насколько нерушима была эта связь в действительности: прочнее и долговечнее, чем его бессмертное тело.