Ловите принца! (Щепки на воде)
Шрифт:
— О, нет, это не из-за него, — вновь погладил ее каштановые волосы Пек.
'Какая боевая, — подумалось ему. — За меня готова и на грозного Гоша наброситься'.
— Не из-за него. Это только я виноват, — 'признался' юноша.
— Мой лорд, — отозвался мастер Герман, поднимаясь из кресла, — могу я вас теперь так называть?
Пек вздохнул, укоризненно покачал головой, видя, как округлились глаза девушки, которая его обнимала:
— Зачем? Почему именно сейчас, Герман?
— Лорд? — шепотом переспросила Нина, и ее бледное лицо стало еще белее. — Ты
Не дождавшись ответа, дернулась в сторону от Пека. Ее брови нахмурились, пальцы сжались в кулачки, — вышло само недоверие, а не девушка.
— Зачем так шутить? Так непонятно?
— Это не шутка, юная дама, — подходя ближе, ответил Герман.
— Молчи! Пожалуйста! Я сам! — спохватился Пек и ухватил Нину за руку. — Я, я… Я Мелин. Лорд Мелин. Принц Мелин. Я — сын короля Лавра…
Нина нахмурилась еще больше и вырвала свою ладонь из пальцев Пека:
— Вот как? Интересно. Насколько помню, у нашего короля есть два сына — принцы Патрик и Дерек. А вот про принца Мелина я ничего не слыхала…
— Не слыхала. Потому что все думали, что я утонул, когда был маленьким. А я просто сбежал из дома, — тут юноша невольно усмехнулся: как-то странно получалось: 'наследный принц сбежал из дома'. — Давай присядем, и я тебе все расскажу. Я, в самом деле, очень хочу тебе все рассказать. Ты позволишь?
— Н-ну, да, — пожала плечами Нина, не зная, что и думать.
Она позволила усадить себя на мягкую скамеечку у окна, позволила держать себя за руку и рассказывать историю, больше похожую на какую-то неудачную сказку. Может, сам Пек был виноват: сейчас он говорил сбивчиво, иногда не мог подобрать нужных слов. Это было не похоже на него — всеми признанного балагура. Но юноша волновался: не желал он, чтоб отношение Нины к нему поменялось после того, как вскроется вся правда.
— Что ж ты молчишь? — спросил юноша, закончив рассказ.
— Молчу. Потому что сказать нечего, — вздохнула Нина и опять осторожно вытянула свои пальчики из руки Пека.
— Ты… ты поедешь со мной? — вдруг брякнул он.
— Куда? — девушка изумленно дернула бровями и поднялась со стула, машинально разглаживая складки на своей измятой юбке.
— В столицу. Я еду завтра с отцом… ммм… с королем. Мое место теперь там… А ты? Хочешь ли ехать со мной?
— И что мне там делать? — продолжила удивляться Нина.
Тут Пек запнулся. Но девушка сдержанно поклонилась ему и избавила парня от 'неудобных' мыслей, сказав решительно и чётко:
— Рада была узнать вас, ваше высочество. Теперь, если это позволительно, разрешите мне уйти. Скоро утро, и мне надо поспешать к своему хозяину. Вы же знаете, сколько всегда работы у горничной в доходном доме, — и вновь поклонилась.
— Да, конечно, — огорошено захлопал ресницами Пек. — Работы много… Что ж, иди — тебя не задержат…
Получив такое разрешение, Нина, не мешкая, подхватила свою корзину, которая лежала на боку у камина, кивнула на прощание мастеру Герману и резво выскочила в коридор, а оттуда — на крыльцо.
Вновь начался дождь, густой и косой, и Нина порадовалась: пробегая через двор, мимо королевских воинов, стоявших и беседовавших под навесами, она могла не опасаться, что кто-то из них, бросая заинтересованные взгляды на ее тонкую фигуру, заметит и ее слезы…
Глава пятая
— Привет тебе, столица,
Мне покажи все лица,
Что прячешь от пришельца
В своем из камня сердце…
Эти строки легко и просто сочинил принц Мелин, когда его породистый конь застучал копытами по серой брусчатке, внося юношу на улицы Тильда — самого старого, самого крупного, самого красивого города в Лагаро.
Тильду было более пятисот лет. Из небольшой, сперва деревянной, потом каменной крепости, построенной первым королем Лагаро — Тилем Лысым — он и вырос, развернулся в шумный город. Его центром была Солнечная площадь, где высился королевский замок и где в праздники устраивались военные парады, а в будни разворачивали торговлю лавки на колесах. Улицы, прямые, светлые и достаточно широкие, чтоб две телеги могли спокойно разъехаться, лучами расходились от площади. Кое-где их ровные линии перебивались небольшими парками, садами, кладбищами и площадями. И, наверное, если осмотреть Тильд сверху, можно было бы найти в нем сходство с паутиной.
Король Лавр, Мелин и рыцари, их сопровождавшие, въехали в столицу ранним-ранним утром. Восток только начал розоветь, и лишь караульные Ворот Большого Копья да редкие метельщики Приветной улицы, что начиналась сразу за воротами, стали свидетелями их скромного прибытия.
— Сперва — в мой дворец… э… в наш дворец, — говорил король сыну, который, словно деревенщина какая-то, пялился на красивый каменный дом, украшенный причудливым декором. — Отдохнем, приведем себя в порядок. Потом хочу представить тебя семье, двору, объявить о восстановлении всех твоих прав…
— Королева Корнелия знает что-нибудь обо мне? Обо мне теперешнем? — спросил Мелин, переведя взгляд на с дома на каменный фонтан, похожий на цветок тюльпана: он весело журчал водой на одном из перекрестков, который они сейчас проезжали.
— Нет, нет. Я же говорил: никто ничего не знает. Впрочем, какая разница? Еще пару часов — и все всё узнают, — улыбнулся Лавр.
— Как-то она это воспримет? — пробормотал больше себе под нос, чем для отца, юноша.
— Так, как и дОлжно! Порадуется тому, что число ее сыновей увеличилось! — хохотнул король.
Мелин нахмурился: в его голове были отнюдь не такие радужные мысли касательно реакции королевы на то, что ее сыновьям придется потесниться в очереди к трону. Не понравилось и то, что сказал Лавр: он, Мелин, никак не хотел становиться для Корнелии сыном. Тем более — звать ее матушкой. Поэтому юноша сразу решил расставить точки над 'i'.
— Отец, не жди от меня теплоты к твоей супруге, — мрачно сказал он. — Через себя мне не перешагнуть. Да и надо ли? Я давно уже не нуждаюсь в матери, а королеве вряд ли нужно такое дитё, как я.