Ловкие женщины
Шрифт:
— Восемьсот, и чек за первые три месяца. Вам не придется помещать в газете объявление о сдаче квартиры. Даже не придется ее убирать.
— Не знаю, — засомневалась Дорис. — Собака…
— Это такса, ее зовут Марлен, она целыми днями спит.
Полчаса спустя Нелл открыла дверь своей квартиры и увидела Марлен, валявшуюся у двери в таком отчаянии, словно несколько месяцев провела на необитаемом острове.
— У нас новая квартира! — объявила она собаке. — И задний двор. Вот увидишь, там нам будет хорошо.
— Я все
— Затем, что ее я выбрала, а не ты и не Джек. — Нелл с восхищением оглядела гостиную. — Слава Богу, я стала сама что-то делать для себя.
— Ладно, — пробурчала Сюз, чувствуя, что ее недооценили.
— Не расстраивайся, мне очень нравится кушетка, которую ты купила, а Марлен совершенно помешалась на твоем шенильном пледе, — утешила Нелл. — Не могу его отобрать.
Сюз посмотрела на Марлен, развалившуюся на кушетке среди шенили цвета индиго стоимостью четыре сотни долларов:
— Приятно слышать.
— Теперь мы можем распаковать твой фарфор? — оживилась Марджи.
В дверях появился Джейс, державший длинный обеденный стол за один конец крышки. После долгой возни, перебранок и стонов показалась белокурая девушка со вторым концом стола, ее привез Джейс в грузовике, взятом напрокат. Сын весь день орал на девушку, требуя быть поосторожнее, не ушибаться, подождать его, не хвататься за тяжелое. Девушка только посмеивалась и так легко ворочала коробки, что Сюз невольно позавидовала ей. Неужели и она была когда-то такой молодой? Тут она вспомнила, что именно в этом возрасте она вышла замуж. «Господи, — подумала она, наблюдая, как они пререкаются, куда поставить стол. — Совсем щенята…»
— Вы в порядке, тетя Сюз? — поинтересовался Джейс.
— Лучше не бывает, — кивнула она.
— Осталась только одежда, — объявила блондинка.
— Точно, Лу, — откликнулся Джейс. — Целая тонна всяких шмоток.
Смеясь, он нежно подтолкнул ее к двери, а Лу, состроив забавную рожицу, толкнула его.
Марджи, спустившись со второго этажа, спросила у Нелл:
— Ты по-прежнему собираешься спать на кушетке в гостиной, хотя заимела настоящую спальню?
— Ну уж нет! Куплю настоящую кровать! — в тон ей ответила Нелл.
Сюз хотела сказать, что кушетка ничем не хуже кровати, но вместо этого предложила:
— Если хочешь, я отдам тебе кровать из второй спальни для гостей. У нас все равно никогда никого не бывает.
— Чудесно, — обрадовалась Нелл и пошла сообщить Джейсу, что у него новая работа.
— Еще я положила кое-что из своей одежды в грузовик, — сообщила Сюз, но Нелл ее не услышала.
Сюз вышла во двор помочь перетаскивать вещи. Она подошла к грузовичку и обомлела. В глубине кузова Джейс целовал Лу, крепко держа за аппетитную попку. Но Джейс не настолько взрослый, чтобы целоваться вот так… Как он смеет! Смеет. Потому что на целых три года старше той Сюз, которая сблизилась с Джеком.
— А что стряслось с моими вещами? — крикнула Нелл с крыльца.
Сюз громко отозвалась:
— Сейчас
Она постучала по борту грузовика. Молодые отпрянули друг от друга. Джейс вручил Лу коробку с напутствием:
— Постарайся отработать свой хлеб!
— Можно подумать, ты меня кормишь! — огрызнулась Лу, широко улыбаясь.
Она была такая юная, такая счастливая… Сюз снова стало завидно.
Джейс и Лу поехали за подаренной кроватью. Сюз вошла в квартиру и обнаружила подруг за расстановкой фарфора. Нелл вручила ей некий предмет в упаковочном пластике. Сюз принялась его разворачивать, борясь с нахлынувшей завистью. Какая она все-таки эгоистка! Ей следует радоваться за молодых, а не себя оплакивать.
Последний слой упаковки полетел на пол, и Сюз, забыв об отчаянии, уставилась на уплощенный по бокам округлый чайник с нарисованным пейзажем: странное, похожее на пузырь дерево и два печальных домика с трубами, из которых вьется скорбный дымок.
— А я думала, у тебя на всем фарфоре цветочный узор, — удивилась Сюз. — Этот чайник я не видела.
— Он стоял на верхней полке. Я никогда им не пользовалась.
— Крокусы, — выпалила Марджи, уставясь в пространство. — На нем были крокусы.
Она оглядела три коробки с надписью «Фарфор» и вдруг всполошилась:
— Но это же не все! Не может быть, чтобы все!
— Моя доля, — объяснила Нелл. — Остальное получил Тим при разводе.
— Что?! — ахнула Марджи. — Он присвоил твой фарфор?
— Это всего лишь посуда, — напомнила Сюз.
— Это ее фарфор!
Сюз поспешно кивнула:
— Точно. Ее.
— Британский фарфор в стиле ар-деко, — вздохнула Нелл.
— Ар-деко? — не поняла Марджи.
— Двадцатые — тридцатые годы, — рассеянно пробормотала Сюз, не сводя глаз с чайника. — Геометрические формы, яркие цвета, стилизованные рисунки.
Они уставились на нее, словно увидели впервые. Сюз немного смутилась:
— История искусств. Я успела пройтись по верхам и могу болтать на эту тему. Но и только.
Нелл улыбнулась:
— Это принадлежало семье моей ма из Англии. Чайник работы Клариссы Клифф, мой второй любимый сервиз. Он называется «Тайны».
— Не пойму только, почему Тим получил большую часть, — не унималась Марджи.
— Те вещи, что мне нравились больше, оказались самыми дорогими. Вроде сервиза «Тайны». В нем тридцать четыре предмета. И оценили его в семь тысяч.
— О Господи! — воскликнула Марджи, вглядываясь в чайник.
Сюз передала его Нелл:
— Возьми поскорее.
Нелл поставила чайник в горку.
— А ты, Марджи? Получила фарфор своей мамы?
Сюз в недоумении воззрилась на нее. Именно Нелл сто лет назад предупредила, что все вопросы о матери Марджи строго запрещены.
— Нет, — обронила Марджи. — А это что?
Она подняла чайник, круглый, розовато-оранжевый, с белыми полумесяцами.
— Он гораздо дешевле. Это Сузи Купер. Она владела собственной гончарной мастерской в конце двадцатых и работала до середины восьмидесятых.