Ловкие женщины

Крузи Дженнифер

Гейб пожал плечами и растворился в ночи. Нелл щелкнула замком, поднялась наверх и забралась в постель к Мар-лен. Та взглянула на нее с невообразимой болью в глазах.

— Ах да, я и забыла, что должна тебе галету.

Нелл вытащила из кармана галету и протянула таксе. Та набросилась на сухарик, словно умирала с голоду.

— Прости, что задержалась, — смутилась Нелл. — Босс явился. Прекрасно выглядит, надо отметить. А я в старой пижаме! Он остался недоволен. Может, купить несколько новых? Пошикарнее?

Марлен

скорчила презрительную мину.

— Ты права. Очень сомневаюсь, что он еще раз осмелится показаться здесь в такой час. — Она достала из кармана новую галету. — Хочешь?

Марлен с высокомерным видом отвернулась.

— Не хочешь, не надо, — заявила Нелл.

Марлен тут же взяла галету, легла на спину и тоскливо уставилась в потолок.

— Жуй, — посоветовала Нелл.

Марлен перекатилась на живот, съела галету и тяжко вздохнула.

Нелл похлопала рядом с собой:

— Иди сюда, крошка.

Марлен вытянулась, внимательно рассмотрела предлагаемое место и снова легла.

— Спасибо и на этом. — Нелл подтянула плед к себе.

Марлен испустила протяжный вздох, медленно подняла длинное тельце, сделала несколько шагов и упрямо плюхнулась на плед, но поближе к животу Нелл.

— Разве так не лучше?

Марлен зевнула.

Нелл восприняла это за знак согласия.

— Мы гордые, независимые женщины, Марлен, — сказала она, гоня мысли о Гейбе, окруженном мраком, опасном и манящем. — И никакие мужчины нам ни к чему.

Марлен послала ей взгляд, полный пренебрежения, зарылась мордочкой в плед и заснула.

Глава 9

— Спасибо, — вежливым тоном отозвался Гейб, когда Нелл на следующее утро принесла ему пакет.

Сегодня на ней был ярко-голубой свитер с короткой темно-синей юбкой: ничего похожего на серые костюмы строгого покроя, в которых она щеголяла до сих пор, и уж, конечно, не на тонкую фланелевую пижаму, в которой встретила его вчера ночью. Черт возьми, теперь он никогда больше не сможет смотреть на нее без задней мысли о плюшевых осликах с розовыми бантиками на хвостах. А теперь она еще и вырядилась! Насыщенная голубизна оттеняла медь волос, а короткая юбка открывала точеные ноги.

— Какой-то парень только сейчас доставил это, — сообщила Нелл.

Он мгновенно забыл о ее ногах и взялся за пакет.

— Передайте Райли, что он у меня, — попросил он, разрезая бумагу.

— Что это?

— Протокол полиции по делу о самоубийстве Хелены Огилви и снимки с места происшествия.

— Вот как, — только и сказала Нелл и отправилась к Райли.

Гейб отложил документы и взглянул на кузена:

— Что-то тут не так.

Райли в удивлении вскинул брови:

— Марджи говорила по телефону с Тревором, когда мать пустила

себе пулю в лоб. Пистолет был в доме много лет. Наконец, она оставила записку. Что тебя не устраивает?

Гейб упрямо тряхнул шевелюрой. Ему очень хотелось, чтобы самоубийство оказалось подлинным, но теперь он не был ни в чем уверен.

— Не нравится мне, что Тревор говорил с дочерью как раз в тот момент, когда бывшая жена спустила курок. Подозрительное совпадение. Я вообще не люблю совпадений, но от этого просто разит преступлением.

— Не нахожу, — возразил Райли. — Марджи объясняла отцу, что мать ведет себя странно, и он потребовал отвезти ее в больницу. Вполне логично.

— Он позвонил. Как раз в нужное время.

— Может, Хелена подслушала их разговор через отводную трубку и решила, что не позволит упрятать себя в больницу.

— Ценой самоубийства?

Райли пожал плечами: мол, кто ее знает.

Гейб подтолкнул к Райли фотографии. На них нельзя было смотреть без содрогания. Хелена в дорогом шелковом костюме, более уместном на приеме или за карточным столом во время партии в бридж, лежала на полу гаража. Пухлые ручки в бриллиантах беспомощно раскинулись поверх застарелых масляных пятен.

— Хорошенько изучи снимки. Возьми показания у Джека Дайсарта. Клянусь Богом, ему что-то известно.

— А может быть, и нет, — уперся Райли. — Я голосую за самоубийство.

— Тогда обратимся к независимому мнению. — Гейб позвонил Нелл.

— Больше никаких расспросов Марджи. Я наотрез отказываюсь, — объявила она, войдя в кабинет.

— Подойдите, пожалуйста, — попросил Гейб. — Взгляните на это.

Нелл обогнула стол, заглянула через плечо Гейба и отшатнулась:

— О нет!

— Не будьте кисейной барышней, — одернул ее Гейб.

— Нечего совать мне под нос подобные гадости! — отрезала Нелл. — Предупреждать нужно.

— Это Хелена Огилви, — терпеливо объяснил Гейб.

— Я так и поняла. Дырка в голове, у кого же еще?

— Она написала три предсмертные записки, две выбросила в корзинку для мусора, одну оставила на туалетном столике, надела шелка и драгоценности, расколотила весь фарфор, поговорила с дочерью, пошла в гараж и застрелилась. Как вам такая история? — спросил Гейб.

— Я бы никогда не покончила с собой, будь Джейс дома, — без заминки ответила Нелл. — Нельзя так поступать со своими детьми.

— Всякое бывает, — философски заметил Райли. — Не говоря уже о том, что у нее явно поехала крыша. Взять хотя бы фарфор.

— Нет, историю с фарфором я как раз понимаю, — отмахнулась Нелл. — В этом нет ничего безумного. А вот наряжаться перед смертью…

— В этом тоже нет ничего из ряда вон выходящего, — сказал Райли. — Обычно самоубийцы стараются предстать пред Господом в лучшем виде.