Ложь во спасение
Шрифт:
— Как ты благородна! — со сдержанным восхищением заметила Сусанна, еле скрывая при том свой восторг. — И ты позволишь мне бывать у вас запросто, не правда ли? — спросила она. — Я желала бы стать тебе подругой…
«Мыслимо ли сие?» — Нелли в разум не могла войти от изумления. Однако что же поделаешь? Не ссориться же с мачехой, тем более что та будто пришла с повинной. Словно прочтя ее мысли, Сусанна вдруг рассмеялась и сказала:
— Повинную голову меч не сечет!
— Ваша правда, сударыня. — Нелли сдержанно улыбнулась.
С той поры,
— Что за перемена? — спросил у нее Филипп. — Отчего вдруг Сусанна Петровна сделалась тебе чуть не подругой?
Нелли рассказала, как та приезжала мириться и так умильно каялась и молила о прощении, что отказать было бы невозможно.
— Странно сие, однако. Хотя законы христианского всепрощения и родства требуют снисхождения в подобных ситуациях.
— Я так и поступила, хотя сие было мне не совсем приятно.
— Лелею надежду, что из сего выйдет какой-нибудь толк, — ответил Филипп.
Сусанна, бывавшая теперь чуть ли не запросто в доме падчерицы, не оставляла своих планов. Вскоре приметила она, что отношения молодых супругов не всегда пылки, что ее порадовало.
«Вот, — думалось Сусанне. — Хотя и поставила сия особа на своем, однако же в дому ее не много счастья. Мы с Кириллом, хотя и не супруги, пылко любим друг друга, Нелли же с Филиппом, кажись, оттого только и живут, что их судьба свела…»
Так, да не так. Конечно, трудно было бы ждать от супругов, столь неожиданно и странно вступивших в брак, пылкости чувств. Однако же и холодности меж ними вовсе не было. Ни Нелли, ни Филипп не утруждали себя рассуждениями о том, что нет у них романической страсти. Более того, оба понимали супружество вовсе не как бурную страсть. И дело бы, глядишь, так и пошло до скончания века, когда бы не случай…
Сусанна как-то раз приметила, что Кирилл стал весьма часто бывать в доме у брата. И вместе с Сусанной, но чаще без нее. Что за оказия? И так и этак поразмыслив, Сусанна пришла к весьма неутешительному выводу, который еще более разозлил ее против Нелли. Кирилл увлекся женой брата.
Бог весть, как сие произошло! И как уж Кирилл Илларионович был столь неосторожен, что явил свои чувства пред Сусанной, также только единый Бог ведает.
Сусанна спервоначалу, нисколь притом не подавая виду Кириллу, бушевала в собственной спальне одна. Ненависть ее к падчерице возросла с утроенной силой. После же, поразмыслив вновь, женщина решила, что вот ей и представился именно тот случай, который позволит свести счеты с ненавистной Нелли!
7
— Что же, мой друг, ты вовсе охладел ко мне? — Сусанна положила голову на плечо к Кириллу. — Отчего молчишь?
— Да почему же охладел? — ответствовал тот, но говорил притом так лениво, что у Сусанны уже и никаких сомнений не осталось.
— Все очень просто: я люблю тебя, а потому вижу и чувствую более, чем желала бы.
— Ах, все это вздор, — сказал Кирилл. — Все вздор!
По правде сказать, Сусанна ему давно уже надоела. Столько лет они вместе! Постылая связь, но необходимая. Как ни крути. А не Сусанна ли помогла ему с полгода назад в денежном затруднении? Подобное надобно ценить.
— Поверь, мой друг, мне все это так ясно видно, — произнесла Сусанна. — Но я вовсе не ревную…
— Вот как? — Он удивленно посмотрел на нее. — Это отчего? Что же, и ты разлюбила меня?
«Вот была бы штука! — подумал Кирилл Илларионович. — «Только разве такое возможно? Вот еще, что бы Сусанне разлюбить меня? Да она от меня без памяти!»
— Так это ты лишь повод нашла, чтобы от меня избавиться? — продолжил он. — Вот мило! — При сих словах Кирилл отодвинулся от Сусанны.
— Нет, мой друг, я люблю тебя, как и прежде, и оттого не желаю смотреть, как мучительно тебе порой скучно бывает в моем обществе.
— Вот как? Странные речи…
— Сие любовь, — проникновенно прибавила Сусанна. — И именно любовь подсказала мне, кто твой новый интерес. — Она ласково и доверчиво улыбнулась.
— Вот как? — глупо повторил Кирилл вновь. — И кто же? — не нашелся более что спросить он.
— Нелли… Разве нет? — Улыбка ее сделалась лукавой.
— Ах, Нелли! Но…
«Как же ты узнала?» — хотел было спросить он, но сдержался.
— Как я узнала? — сама переспросила Сусанна. — Да разве не было мне достаточно нескольких взглядов, чтобы понять, что происходит в твоем сердце, Кирилл?
— Вот интересно, — вдруг сказал он. — Видят ли то и другие? Брат мой или самое Нелли?
— Нет, верно, не видят.
— Отчего?
— Оттого что не знают они тебя так же хорошо, как я.
— А Нелли?
— Что Нелли?
— Ежели она ничего не замечает, стоит ли тогда она внимания? Разве надобно добиваться женщины, которая вовсе не замечает взоров, на нее устремленных?
— Конечно, надобно! — воскликнула Сусанна.
— Это отчего же?
— Оттого, что разве не слаще та победа, которая дается нам многими трудами? И разве непременно надобно женщине, да притом замужней, замечать чей-либо праздный интерес, хотя бы на нее и направленный, ежели не ждет она от этого интереса никаких выгод и удовольствий?
— В сих словах есть много правды… — задумчиво промолвил Кирилл.
— Тут только правда, — твердо ответила ему Сусанна.
— Но что же я могу предпринять?
Сусанна с некоторым неожиданным раздражением посмотрела на своего собеседника. Перед ней сидел (и как она того до сей поры не замечала) уже вовсе немолодой, хотя далеко еще и не старый кавалер. Был он и недурен собой, и богато одет, и умел красиво говорить, и даже порой смешил ее и утихомиривал ее страсти, но…
«Ах, что же предпринять?» — теперь вопрошает он. И как он только добивался своих женщин: своей жены, ее, Сусанны, других? И этот мужчина — причина ее страданий? Отчего она любит его, ведь он так слаб? Да разве тут ответишь…