Ложь
Шрифт:
«Проснулась?»
«Ага. Я скучаю…»
«И я. Каждую секунду из долбанных девяти часов. Кто вообще придумал эту хрень с раздельной ночевкой?»
«Те же, кто придумал саму церемонию)))»
«Вот сейчас приеду, украду тебя и увезу на необитаемый остров»
«Надолго?»
«На всю жизнь»
«Надо подумать…. Тема, я пошла собираться…»
С сожалением отложив смартфон, запила блинчики кофе и ушла сушить волосы. Они уже отросли до талии и ко мне стараниями Артема вновь прикрепилось прозвище «Рапунцель». Когда я выключила фен уже приехал парикмахер, а потом и визажист. И за пару часов я превратилась из не выспавшейся женщины в сказочное существо,
Мерцающие тени на веках, густые ресницы, нежный румянец на щеках и капелька блеска для губ. Фаты у меня не было, потому привычные локоны были убраны от лица и заколоты гребнем на манер тех, что носили придворные дамы в старину. Миниатюрный, изящный, инкрустированный бриллиантами, он таинственно поблескивал в объемной прическе.
Уже прибыл оператор и теперь кружился вокруг мамы и Оли, помогавшими мне надеть платье. Оно было без бретелей и с довольно пышным подолом в пол. Воздушная ткань и отсутствие обручей кринолина делало наряд летящем и когда я двигалась казалось будто парю в воздухе. Туфли я выбрала серебристые и на среднем каблуке чтоб подчеркнуть нашу с Артемом разницу в росте и чтоб удобнее было танцевать.
— Ты как принцесса, — прошептала мне на ухо Оля.
— Да и ты тоже. Ему понравится, — я подмигнула зардевшейся девушке.
Персиковый цвет платья подружки невесты безупречно шел Оле, а фасон «беби-долл» придавал образу одновременно элегантность и легкость. В комплекте с высокими каблуками и локонами это было то, что нужно.
У мамы было платье-футляр цвета кофе с молоком из тонкого ажурного кружева с подкладкой. Оно как влитое сидело на безупречной фигуре и безумно ей шло.
Приехала Кира с мужем и малышкой. Шестимесячная кроха заразившись всеобщим весельем принялась радостно агукать, с любопытством рассматривая похожих на разноцветных бабочек взрослых блестящими бусинками темных глаз.
Закончив со съемками и сборами, мы вышли из дому и сели в белоснежный крайслер-лимузин, который и отвезет нас к месту церемонии. Осторожно положив на руки букет — настоящее произведение искусства из белых как снег пионов и кустовых розочек, перевязанный белой же атласной лентой, я посмотрела в окно. За тонированными стеклами проносился суетливый город. Но я видела не сновавшие вокруг автомобили и спешащих куда-то людей с хмурыми лицами, а умытую вчерашним дождем листву деревьев на обочинах, пронизанную жизнерадостными солнечными лучами и синее-синее небо над нами и в лужах разбитых дорог.
Сердце трепетало в каком-то сказочном предвкушении чуда, хоть оно в общем-то уже свершилось, а сегодня мы просто отпразднуем это вместе с самыми близкими людьми.
Мы приехали как раз вовремя, чтоб успеть отснять нужный материал перед тем, как папа поведет меня к алтарю. Издали был слышен гомон голосов, среди которых я без труда различала голос Артема — нетерпеливый и немного нервный, и Колин — размеренный и спокойный.
Музыканты начали петь. Мы предпочли традиционному маршу Мендельсона нежную и неторопливую песню, похожую на перезвон колокольчиков. Мама с Олей упорхнули на свои места. Оля будет с противоположной стороны от Коли у алтаря, а мама — в первом ряду возле Игоря и Иры. Карина прийти на свадьбу отказалась. Я оставила этот эпизод без комментариев что вслух, что в мыслях, а вот Игорь и Артем красноречиво выразили недовольство. Наверное, оба вопреки всему надеялись, что женщина поступит как положено матери и разделит счастье с сыном, позабыв имеющиеся и мнимые обиды.
Уже показались ряды затянутых нежно розовым шелком стульев, между которыми стояли гости и благоухающие букеты цветов
??????????????????????????Но всю эту сказочную красоту я заметила лишь мельком. Ведь взгляд сражу же выхватил Артема и жадно зацепился за его высокую широкоплечую фигуру. Без пиджака в расстегнутой на несколько пуговиц белоснежной рубашке и серых брюках он стоял и застенчиво улыбался, не сводя с меня сияющих глаз.
Папина рука, на которую я опиралась, слегка подрагивала. Его добрые и мудрые глаза поблескивали от слез. Мама вытирала свои ежесекундно, а Ира гладила ее по предплечью и тихо говорила что-то на ухо. Обтягивающее платье девушки подчеркивало уже округлившийся животик. Игорь после узи любил повторять, что и без него знал — у них будет сын.
— Будь счастлива, принцесса, — прошептал, отдавая мою руку Артему, — Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, папа.
Рука Артема была такой же холодной, как и моя. Отросшая челка упала ему на лоб, и мужчина откинул ее назад. Положил мою руку себе на локоть, и мы стали перед ведущим. Он начал говорить, но я едва слушала. Едва замечала, что мы с Артемом не одни под этим синим небом.
Коля поднес миниатюрную атласную подушечку, Артем взял с нее кольцо и надел мне на палец. Я сделала то же самое, мы взялись за руки и повернулись лицом друг к другу.
— Я полюбил тебя, когда впервые взглянул в твои глаза цвета ночи, — проговорил Артем срывающимся голосом, — В тот момент ты стала смыслом моей жизни. Я всегда буду рядом, всегда буду любить, оберегать и защищать тебя.
— Когда мы вместе, я…, - краем глаза я заметила какое-то движение и обернулась. И оттолкнула Артема за миг до того, как наступившую тишину разорвал грохот выстрела. Оглушительный, страшный, невозможный здесь, на окутанном счастьем благоухающем островке. Наверное, именно поэтому мне стало настолько больно. Из-за такой чудовищной несуразности и несправедливости кошмара, ворвавшегося в нашу с Артемом сказку. В груди будто произошел взрыв.
Я не могла дышать, в глазах потемнело. Ткань корсажа платья пропитывало что-то теплое. Крики вокруг слились в неразборчивую какофонию звуков.
Небо над головой. Небо в его глазах. И темнота, в которой нет боли.
Глава 27
Дерек
Я помню, как увидел ее впервые. В сырой, пасмурный день за окнами забитого коридора университета. Из тех, в которые неохота выходить на улицу даже затем, чтоб дойти до машины. Но нужно обязательно, ведь меня ждет отец и миллион заданий в офисе, качеством выполнения которых он, как и всегда, будет недоволен.
Прибавляю шаг, игнорируя обращенные на меня взгляды девчонок, их приторные улыбки и готовность прибежать по первому зову к сыну Каминского. И вдруг этот вихрь сияющих каштановых волос с запахом ягод. Машинально подхватываю его почти невесомую обладательницу, не давая соприкоснуться с грязноватым паркетом, под визг остальных. Думаю о том, до чего они изобретательны в способах привлечь мое внимание и чувствую себя идиотом, что повелся. Однако, девчонка действительно без сознания. Секундная растерянность и вот я уже проверяю пульс — он, к счастью есть, потом поднимаю ее на руки и выношу на воздух. Холода не чувствую в отличии от девчонки вероятно, потому, что она начинает шевелиться. Заношу ее в медпункт, осторожно укладываю под причитания медсестры на кушетку.