Ложь
Шрифт:
– Конечно, ты хочешь защитить Веронику. Ты такой добрый, дядечка… Тетя Сара очень справедливая и честная, но ее не проведешь. Твоя любимица не смогла ее обмануть, тетечка никогда не заблуждалась на ее счет…
– У меня нет любимчиков!.. И я не согласен с тем, что Сара честней и справедливее меня. Однако, именно для того, чтобы быть честным и справедливым, нужно знать всю правду до мелочей, на которых основаны обвинения.
– Я никого не обвиняла, дядечка. Если вы не хотите верить мне – не верьте. Если думаете, что я солгала, я уйду из этого дома…
– Ты – самый справедливый в мире, папа, это я виноват, – потрясенный Джонни вплотную подошел к отцу. – Вирхиния не хотела говорить, но я ее заставил.
– Тебе не нужно кого-то защищать, сынок. Мы – семья, а не суд. До сих пор наш домашний очаг был чистым и добропорядочным, и всем нам одинаково важно, чтобы тень позора и бесчестья не упала на наше незапятнанное имя. Даст бог, и о только что раскрытой нами гнили и моральной проказе не узнают ни друзья, ни слуги. А тебя, Вирхиния, больше всего нужно упрекать за то, что ты до сих пор молчала, и никому ничего не говорила. Ты должна была рассказать мне, когда это только что случилось. Тогда было время предотвратить эту пагубную дурь. Я поженил бы Рикардо и Веронику, потворствуя их слабости, и исправил их безрассудство…
– Но, папа…
– Я говорю так, чтобы вы знали: никто не уйдет из этого дома опозоренным, и не будет ни единого слуха, который может оскорбить, или запятнать нас. Одним словом, никто из вас не останется без денег. А чтобы я знал, как мне вести себя в дальнейшем, и что делать, я должен понять: то ли Вероника – распущенная женщина, то ли ты – ничтожная клеветница!
– Нет, дядечка, нет! – испуганно вскрикнула Вирхиния.
– Правда не просочится за пределы этих стен, но она необходима, и я требую ее. Пойди, поищи Веронику, Джонни…
– Что ты хочешь, папа?
– Дядечка, миленький! – взмолилась Вирхиния.
– Пусть Вероника немедленно придет сюда, Джонни, но без твоей матери. А ты, Вирхиния, повторишь при ней слово в слово то, что рассказала Джонни!..
– Дядечка, родненький, я уже поклялась тебе, что это – правда… что я своими глазами видела того мужчину, как он залезал в окно ее комнаты. Я много раз слышала, как он выходит из двери ее спальни, видела, как они целуются в парке, на верховой прогулке… Зачем только я сказала?.. Разве я могла придумать такую чудовищную ложь?.. Я рассказала об этом только для того, чтобы спасти Джонни от женщины, которая недостойна его… Жизнью своей клянусь и памятью моих родителей!..
– Ну, хватит, довольно! – прервал Вирхинию Джонни. – Ты и сейчас не веришь ей, папа? Не знаю, может ты и сомневаешься, но я абсолютно уверен. Мне больше ничего не нужно, чтобы поверить ей. – Джонни встал перед отцом, а Вирхиния, скорчившись, упала на диван, готовая рискнуть и пойти ва-банк.
– Что ж, этот нервный срыв очень кстати! – заметил дон Теодоро.
– От волнения ты совсем потерял рассудок, папа!.. К тому же, вспомни, что ты не имеешь права воспользоваться ее признанием. Вирхиния
– Откройте! – за дверью неожиданно раздался голос доньи Сары. – Немедленно откройте дверь!
– Только этого нам и не хватало! – пробурчал себе под нос дон Теодоро. – Входи, Сара, дверь не заперта!
– Джонни, Теодоро! Что происходит?.. О, боже, Вирхиния, душенька моя! Да что же с ней?.. Доченька!
– Не переполоши всех, Сара, у Вирхинии просто разыгрались нервы.
– Я говорила с доктором, и отлично знаю, что с ней, в отличие от тебя! – Набросилась на мужа донья Сара. – Ты всегда недолюбливал Вирхинию, и тебя никогда не интересовало, что с ней, а вот я ее любила и люблю! Нужно позвать врача, слышишь?
– В доме есть десяток слуг, которые в состоянии вызвать врача, а меня оставьте в покое!..
– Джонни, позови доктора Андреса, скорее! – суетилась донья Сара. – Поторопись, Джонни, прошу тебя!..
– Мама, успокойся, я уже иду. Я съезжу за ним на машине.
Глава 7
Вирхиния раскинулась на диване среди подушек в комнате Джонни. Слуги и горничные суетились вокруг нее, выполняя распоряжения доньи Сары.
– Где я, тетя Сара? – Вирхиния слегка приоткрыла глаза, возвращаясь к жизни.
– В комнате Джонни… ты пришла справиться о его злоровье, и сама немного приболела. Тебя кто-то расстроил, правда? Не иначе, Теодоро!
– Ах, тетечка, родненькая!.. Дядя Теодоро меня не любит, а я так его люблю…
– Доченька, милая!.. Что тебе сделал этот вспыльчивый старикашка?..
– Ничего, тетечка, ничего… Он ни в чем не виноват, это все я… Я такая неловкая!.. Теперь я знаю, что при дяде нельзя обсуждать проделки Вероники…
– Так это из-за Вероники?..
– Я поступила плохо, тетечка, я не должна была даже упоминать ее имя. Я сказала какую-то глупость, и дядя просто озверел. И все равно я виновата, я поступила очень плохо. О, господи, и когда я только научусь?
– Тебе не нужно ничему учиться, и больше не плачь из-за этого! Все будет хорошо! Я сейчас же поговорю с Теодоро о том, что творится в нашем доме.
– Не нужно, тетечка, пожалуйста!.. Не ругайся с дядей, не то он еще больше меня невзлюбит, а я ни с кем не хочу ссориться.
– Ради тебя я поссорюсь с кем угодно, если будет нужно!
– Нет, тетечка, прошу тебя!.. А где Джонни?..
– Поехал за врачом.
– Сам? Он так беспокоился за меня? Джонни такой добрый.
– Ты заслуживаешь доброты, и Джонни это понимает. Мне показалось, он был очень зол на отца. Ну-ка, закрой глаза и не двигайся, я не хочу, чтобы у тебя снова закружилась голова.
– У меня такая слабость… кажется, я вот-вот умру... сердце еле бьется… Я не переживу еще одной ссоры, тетечка. Одно грубое слово окончательно меня убьет.