Ложная слепота (сборник)
Шрифт:
– Извини. Я не хотел вме…
– Чем могу помочь, Сири?
– Я надеялся, ты сможешь в темпе просветить меня относительно результатов.
В потоке данных прокручивалась периодическая таблица инопланетных элементов. Каннингем убрал ее в лог и приступил к следующему образцу.
– У меня все зафиксировано, смотри в КонСенсусе.
Я попробовал нажать на его эго:
– Но мне бы очень помогло твое резюме. То, что кажется важным именно тебе, может оказаться не менее значительным, чем сами данные.
Несколько секунд он рассматривал меня. Пробормотал что-то, многословное и неуместное,
– Важно то, чего не хватает. У меня на руках живые образцы, но я не могу отыскать у них гены. Синтез белков почти прионный [62] – реконформационный путь вместо обычной транскрипции. Однако я не могу разобраться, как укладываются в стену уже готовые «кирпичи».
– На энергетическом фронте есть подвижки? – спросил я.
62
Прионы – белковые инфекционные агенты, не содержащие генетической информации. Распространяются, меняя конформацию белков носителя. Вызывают заболевания группы губчатых энцефалопатий (так называемое «коровье бешенство»).
– Энергетическом?
– Аэробный метаболизм на анаэробном бюджете, помнишь? Ты сказал, что в них слишком много АТФ.
– Эту загадку я решил. – Он пыхнул дымом; в окошке ближе к корме комочек инопланетной ткани растекался и раскладывался на химические слои. – Они – спринтеры.
Как хочешь, так и понимай. Я не справился.
– В каком смысле?
Каннингем вздохнул.
– Метаболизм – это компромисс. Чем быстрее ты синтезируешь АТФ, тем дороже обходится каждая молекула. Оказывается, шифровики производят его намного эффективнее, чем мы. Только происходит у них это исключительно медленно, что не должно мешать существам, чья жизнь проходит, по большей части, в спячке. «Роршах» – или то, из чего он вырос, – дрейфовал тысячелетиями, прежде чем его вынесло сюда. Времени достаточно, чтобы наработать энергетический резерв для спазмов активности. А когда фундамент заложен, гликолиз протекает с взрывной скоростью. Двухтысячекратная выгода и никакой потребности в кислороде.
– Шифровики живут в спринте. До самой смерти.
– Возможно, они рождаются с запасом АТФ и расходуют его на протяжении всей жизни.
– И сколько они так могут протянуть?
– Хороший вопрос, – признал он. – Живи быстро, умри молодым. Если они экономят энергию и большую часть времени отсыпаются, кто знает?
– Хм.
Развернувшегося шифровика снесло воздушным потоком к стене. Существо оттолкнулось от нее одним протянутым щупальцем; остальные продолжали гипнотически развеваться.
Я вспомнил другие щупальца, не столь нежные.
– Мы с Амандой загнали одного в толпу. Его…
Каннингем вернулся к пробам.
– Я видел запись.
– Они его растерзали.
– Угу.
– Есть догадки, почему?
Он пожал плечами.
– Бейтс полагает, что у них там внизу идет что-то вроде гражданской войны.
– А ты как думаешь?
– Не знаю. Может, и так, а может, шифровики занимаются ритуальным каннибализмом или… Китон, они инопланетяне. Чего ты от меня хочешь?
– Но на самом деле они же не инопланетяне. По крайней мере не разумные. Война подразумевает разум.
– Муравьи воюют постоянно. Это ничего не доказывает, кроме того, что они живые.
– А шифровики, вообще, живые? – спросил я.
– Что за странный вопрос?
– Ты считаешь, что «Роршах» выращивает их, словно на конвейере, и не можешь у них найти гены. Может, это просто биомеханические роботы.
– Это и есть жизнь, Китон. Ты сам такой, – новая доза никотина, новый шквал чисел, новая проба. – Жизнь – это не «или/или». Это вопрос степени.
– Я спрашиваю о другом: они естественного происхождения? Не могут быть искусственно созданы?
– А термитник – искусственный? Бобровая плотина? Звездолет? Конечно! Они построены естественно возникшими организмами, действовавшими в соответствии со своей природой? Разумеется, да! Скажи мне, как хоть что-нибудь в огромной мультивселенной может быть искусственным?
Я попытался сдержать раздражение:
– Ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Бессмысленный допрос: вытряси XX век из ушей.
Я сдался. Пару секунд спустя Каннингем уловил, что я молчу. Его сознание покинуло механические придатки и выглянуло из плотских глаз, будто в поисках загадочно умолкнувшего комара.
– Что ты до меня докопался? – спросил я.
Дурацкий вопрос, и очевидный. Недостойно синтета вести себя настолько… прямолинейно.
С мертвого лица сверкнули глаза.
– Обработка информации без осознания. Такая у тебя работа, не так ли?
– Это чудовищное упрощение.
– Ммм… – Каннингем кивнул. – Тогда почему ты не в силах осознать, насколько бессмысленно заглядывать нам через плечо и слать депеши домой?
– Кто-то должен поддерживать связь с Землей.
– Семь месяцев в одну сторону. Хороший диалог.
– Тем не менее.
– Мы здесь одни, Китон. Ты один. Игра закончится задолго до того, как наши хозяева узнают, что она началась, – он глотнул дыма. – А может, и нет. Может, ты общаешься с кем-то поближе, а? Тебе шлет инструкции четвертая волна?
– Четвертой волны нет. Во всяком случае, мне о ней ничего не говорили.
– Скорее всего, нет. Они же не станут рисковать своими шкурами, верно? Слишком опасно даже просто держаться в стороне и наблюдать издалека. Потому нас и построили.
– Мы создали себя сами. Никто не заставлял тебя делать себе перепайку.
– Да, перепайку я сделал себе сам, ты прав. А мог позволить вырезать себе мозги и улететь на Небеса, верно? Вот и весь выбор. Мы можем быть или совершенно бесполезными, или соревноваться с вампирами, конструктами и ИскИнами. Может, ты мне расскажешь, как это сделать, не превратившись в полного… уродца?
Столько чувств в голосе и ничего на лице. Я промолчал.
– Видишь, что я имею в виду? Не понимаешь, – он выдавил сухую усмешку. – Я буду отвечать на твои вопросы. Отложу работу и стану водить тебя за руку, потому что так приказал Сарасти. Полагаю, выдающийся вампирский интеллект видит осмысленную причину потворствовать твоему нескончаемому тявканью, а оно у нас начальник, поэтому я подчиняюсь. Хотя я не настолько умен, поэтому прости, но мне твои расспросы кажутся убогими.