Лучшее лето в её жизни
Шрифт:
– Переодевайся, и сразу будем есть.
Собака почувствовала, что пахнет едой. Запах был немного странный, точно не рыба и не яйца, но это явно была еда. Собака напружинила нос и пошла в ту сторону, откуда доносился запах.
– А ты знаешь, что здесь живет собака? – спросил Рубен.
– Большая?
– Вот такая, – Рубен показал сантиметров пятьдесят от земли, потом приподнял руку еще сантиметров на десять. – Нет,
Дона Амелия присвистнула.
– Ого! А чья она?
– Ничья.
Дона Амелия с удивлением смотрела на Рубена. Очень странно. Раньше бы он обязательно сказал «моя».
Рубен сосредоточенно строил замок и не чувствовал ее взгляда.
– Плохо, что ничья, – наконец сказала дона Амелия. – Собака должна быть чья-нибудь.
Рубен похлопал ладонями, утрамбовывая крепостную стену.
– Этой собаке не надо быть чьей-то. Это, наоборот, всё здесь ее.
– Всё-всё?
– Всё-всё. И пляж. И чайки. И этот дяденька с рыбой.
– И бутерброд, который ты как будто не ел, – поддразнила его дона Амелия.
– И бутерброд тоже, – серьезно кивнул Рубен.
Собака положила голову на вытянутые лапы и вздохнула. Незнакомая еда оказалась очень вкусной, жалко, ее было немного. Собака облизнулась. Прямо перед ней по песку двигалось что-то розовое. Двигалось странно, елозило туда-сюда и не убегало. Собака подползла поближе и ткнула в розовое носом.
– Не щекочись! – сказал Рубен.
– Чего? – Дона Амелия перевернула страницу. – Чего я не делай?
– Я думал, это ты меня в пятку пощекотала, – объяснил Рубен и вкопал у входа в замок большую закрученную ракушку. – А это не ты, это собака.
Дона Амелия отложила книгу и посмотрела вокруг. Если не считать неподвижного сеньора Жозе Силвы с удочкой, пляж был абсолютно пуст, только возле прибоя ссорились две чайки – белая и пестрая.
Дона Амелия улыбнулась и пощекотала Рубена.
– Осторожно! – завопил он. – У меня из-за тебя замок сломается!
Штука была замечательная. Не очень большая и не очень маленькая. Пахла она как то розовое, только сильнее, и не дергалась, когда собака тыкала в нее носом. Собака осторожно взяла штуку зубами и потрясла. Чайки перестали скандалить и подобрались поближе.
– Я не понимаю, как ты ухитрился потерять сандалию, – сердито сказала дона Амелия.
– Это не я, это собака! – Рубен развел руками. – Я даже не видел, как она ее взяла!
Дона Амелия вздохнула.
– Тогда забери у нее.
– Не могу! Она не отдает!
Дона Амелия посчитала про себя до десяти.
– Домой пойдешь в одной сандалии, – сказала она наконец.
– И пойду.
– И пойдешь.
– И пойду!
Рубен резко отвернулся, присел на корточки и стал застегивать левую сандалию. Дона Амелия покачала головой. Хотела бы она знать, куда он на самом деле задевал правую. Может, заложил в основание замка?
Собака набегалась со штукой и тяжело плюхнулась на песок. Штуку она положила рядом, и та лежала тихонечко. Штука выглядела усталой и довольной.
Чайки сидели тут же поблизости. Вид у них был демонстративно незаинтересованный.
Собака поднялась с песка. Надо быстро прятать штуку, пока чайки ее не украли.
Сеньор Жозе Силва смотал свои удочки и закрыл огромный красный зонт с надписью «Кока-кола». Потом обвел взглядом пустынный пляж и замер. На мокром песке отчетливо виднелись отпечатки больших лап, как будто там только что пробежала крупная собака.
– Матерь божья, – пробормотал сеньор Жозе Силва.
В этот момент здоровенный замок из песка и ракушек – его весь день строил мальчишка, который с утра стянул у сеньора Жозе Силвы рыбу, – взорвался тучей песчинок и стал оседать. Казалось, что под него быстро-быстро подкапывается кто-то невидимый.
– Матерь божья, – опять пробормотал сеньор Жозе Силва почти со слезами в голосе и несколько раз перекрестился.
За его спиной две чайки – белая и пестрая – дружно вытаскивали из пластмассового ведерка больших серебристых рыбин.
Не сезон
Ощущаю себя по кусочкам. Вчера вечером кусочек, сегодня с утра кусочек. Кусочков много, я их кручу так и эдак, прикладываю друг к другу, смотрю – совпадут ли края, сойдется ли рисунок. Странное занятие, как незнакомую головоломку собирать: глядишь на кучу деталек, а во что их надо сложить, не знаешь. И вообще ничего не знаешь. Может, их там недостаточно, деталек, для целой картинки. Или, наоборот, кто-то смешал две головоломки. И хорошо еще, если хотя бы одну из них можно собрать целиком.
Вот, например, последний кусочек – запах кофе. А до того – мерзнут ноги. Нет, путаю, кусочек с «мерзнут ноги» был раньше. А прямо перед запахом кофе был чавкающий звук, который издает раскисшая глина. И как это сложить в одну картинку?
А самое странное, что я не очень представляю себе, что такое кофе. И как выглядит раскисшая глина. Я даже не уверен, есть ли у меня ноги. Кусочки ощущений не вызывают у меня никаких ассоциаций, они не связаны ни с каким знанием. Они просто возникают во мне и с шорохом падают в кучу других маленьких, ни с чем не связанных кусочков.