Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Подержи минут пять. — Она жестом показала, что я должна опустить пальцы в миску. — Сейчас вернусь. Надо убедиться, что Барри не спалил Хелен Ритци лицо.
Она со стоном поднялась.
— Подождите, — сказала я. — А она сказала, почему уходит?
Норин потянулась к своей трости.
— Только об этом и болтала. У нее, видишь ли, это был первый раз.
— Какой «первый раз»?
Старушенция захохотала.
— Ты же детектив, цыпочка. У нее вчера должна была состояться свадьба. Еще скажи
Она вышла, белые больничные тапочки шаркали по грязному линолеуму. Из глубины салона до меня донесся ее рокочущий голос, а затем скрежет бота. Меня подмывало достать из кармана сайд-кик, но я держала руки в мыльной жиже. К тому же я достаточно насмотрелась на фотографию. Норин права. Это свадьба. Рука с кольцом, наверное, принадлежит христосианскому священнику. Должны быть еще свидетель и фотограф, хотя, возможно, фотограф и есть свидетель. Конечно, я ничего не знала о свадьбе, хотя два дня расследовала исчезновение Рашми Джонс. А детектив я была не самый худший. Наверное, мать Рашми сама ничего не знала. Иначе какой смысл поручать мне поиски дочери и утаивать подобную информацию.
— Должна сказать, — произнесла Норин и подошла ко мне, тяжело опираясь на трость, — этот бот меня пугает. Я подала на него заявку в городское управление на прошлой неделе, а он уже знает все мои дела вдоль и поперек. Вот вопрос: если они такие умные, почему они так странно разговаривают?
— Дьяволы создали их, чтобы сводить нас с ума.
— Для этого им не нужны боты, детка.
Она снова села на свой стул, оторвала верхушки у пяти пакетиков сахара и высыпала их содержимое в ладонь. Потом потянулась за коробкой с солью и добавила соли в сахар. Сверху выдавила порцию мыла и растерла между ладонями.
— Можно было бы купить какой-нибудь дорогой отшелушивающий крем, но это действует не хуже. — Она указала подбородком на мои руки. — Стряхни и давай сюда.
Я хотела расспросить ее о планах Кейт, но, когда она взяла мои руки в свои, я забыла вопрос. Я никогда не испытывала ничего подобного: раздражение от скребущих по коже частиц, тут же смягченное чувственным скольжением мыльных пальцев. Наслаждение, чуть тронутое болью, нечто такое, о чем я пыталась поведать Шарифе, когда мы с Шарифой вообще разговаривали. После процедуры мои руки горели еще час.
Норин налила воды в другую миску, и я сполоснула руки.
— Почему замужество заставило Кейт оставить работу? — спросила я.
— Не знаю. Может, дело в церкви? — Норин высушила мне руки потрепанным полотенцем. — Она в прошлом году стала христосианкой. Может, Иисусу не нравится, когда состоящие в браке женщины разминают спины. А может, ее оплодотворили. — Она горько усмехнулась. — Это со всеми рано или поздно происходит.
Я пропустила это мимо ушей.
—
— Средне, учитывая, на какую помощь можно рассчитывать в наши скорбные дни. — Норин отодвигала кожицу вокруг ногтей апельсиновой палочкой. — Приходила обычно вовремя, но я смогла нанять ее всего на два дня в неделю. Она не слишком усердствовала, но точно выполняла указания. Ее беда была в том, что она никогда не сближалась с клиентами, всегда вела себя так, словно здесь ненадолго. В основном держала все при себе, вот почему я и поняла, что ее волнует предстоящая свадьба. Не в ее правилах было болтать.
— А невеста?
— Какая-то индийская курочка, Раши, кажется.
— Рашми Джонс.
Норин кивнула:
— Ее я ни разу не видела.
— Кейт училась в школе?
— Должно быть, среднюю школу она окончила, но я понятия не имею где. Я бы сказала, она не придавала этому особого значения. О колледже она даже не задумывалась. — Норин выдвинула ящик, набитый разноцветными пузырьками. — Хочешь цветной лак или прозрачный?
— Никаких цветных лаков, вредно для бизнеса.
Она бросила на меня косой взгляд:
— А бизнес идет хорошо?
— Вы сказали, она делала у вас массаж? — спросила я. — А где она этому научилась?
— Теперь замри. — Норин открыла пузырек, молочная жидкость на кисточке благоухала, как достойный близнец какого-нибудь суперклея. — Быстросохнущий. — Она наносила субстанцию на мои ногти короткими уверенными мазками. — Кейт утверждала, что ее научила мама. Говорила, что та работала в центре здоровья в «Рэддисоне», пока его не закрыли.
— А у этой мамы есть имя?
— Угу. — Норин работала, закусив нижнюю губу. — Мама. Давай другую руку.
Я протянула руку.
— Но если Кейт не жила здесь, то где же она жила?
— Где-то. Она самостоятельная. — Норин не поднимала головы, пока не закончила. — Готово. Немного помаши пальцами, и все.
Через миг я опустила руки. Мы глядели друг на друга. Затем Норин тяжело поднялась со стула и повела меня обратно к стойке.
— С тебя восемьдесят центов за маникюр, детка. — Она махнула в сторону своего компьютера. — Чаевые оставишь?
Я извлекла свой сайд-кик и перевела со счета два доллара. Норин открыла папку с платежами и одобрительно хмыкнула, тут же открывая другую папку.
— Здесь записано, что она живет в доме номер сорок четыре по Ист Вашингтон-авеню.
Я застонала.
— Что не так?
— Этот адрес у меня уже есть.
— А ее номер?
— Нет, этого нет. Спасибо. — Я подошла к двери и остановилась. Не знаю, почему мне захотелось сказать ей что-то еще, но я сказала: — Я помогаю людям, Норин. Во всяком случае, пытаюсь. Это настоящая работа, боты на это не способны.