Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
Шрифт:
С тех пор как я в последний раз был в доме Эллисов, прошло довольно много времени. В основном Кора приходила к нам сама, чтобы оставить немного хорошего настроения, как оставляют легкий аромат духов, обменяться парой слов с моей женой и облегчить полки нашей лавки. Теперь я уже не гостил у Эллисов без приглашения, а подобная любезность случалась все реже. Сколько ж это времени прошло с тех пор, как мы вдвоем с Юджином пили пиво, уставившись на звезды, точно коровы — на проносящиеся мимо поезда?
С того дня, когда я был здесь в последний раз, забор перекрасили, точнее, начали перекрашивать. Ржавый
Дом изменился в таком же разномастном стиле. Казалось, будто план обновить все, что можно, рассчитанный надолго — наверняка к рождению маленького Эллиса, — забросили из-за внезапно случившейся катастрофы. Хорошо, что ветер этим летом забыл про Алабаму, иначе я бы недорого дал за это жалкое подобие крыши. Ночью сквозь прорехи на месте кусков черепицы наверняка пробивается лунный свет.
Юджин сидел на ступеньках крыльца, держа на коленях ружье. Он заметил, что я приближаюсь, и встал, ни на миг не отводя от меня глаз.
Я скользнул взглядом по бутылке, в открытую стоявшей рядом с ним, возле пустой будки собаки — Джестера. Бутыль на три четверти была заполнена какой-то смесью, рецепта которой мне и знать не хотелось. Мутная жидкость была того же непонятного цвета, что и пятно в форме Соединенных Штатов на штанах Юджина. Одежда его помята и, похоже, не особенно чиста — полное впечатление, что он давно не снимал ее. Щеки напоминали плохо ухоженный сад, который подстригают как попало, — зато впервые в жизни Юджин выглядел на свой возраст.
Он всегда казался слишком юным, чтобы быть отцом Джексона. Кора и Юджин еще не достигли двадцатилетия, когда у них родился сын, а теперь мальчику было десять. И все эти годы Юджин не был похож на человека, от рассвета до заката тяжело работающего под южным солнцем: наверное, дело тут в светлой коже и волосах, как у викинга.
Когда я подошел, Юджин впился в меня своим особым взглядом, который у него перенял и Джексон, — словно поверх воображаемых очков. Он крепче стиснул ружье, вцепившись в него грязными пальцами. Несомненно, он проводил долгие часы, начищая его, как какую-нибудь драгоценную серебряную безделушку, — оружие сверкало, словно вспышка холодной молнии. Я облизнул губы и изобразил — весьма неубедительно — подобие улыбки.
— Привет, Джин.
Кажется, до этого момента он меня не узнавал. У него было выражение лица человека, проснувшегося среди ночи в незнакомой спальне. На какой-то миг я подумал, не злоупотребляет ли он сомнительными напитками и другими веществами? Когда человек предоставлен самому себе, соблазны накидываются на него, будто стая голодных собак.
— Элмо? — спросил он наконец. — Зачем ты здесь?
— Я решил принести тебе еды. Немного. Люси испекла хлеб и приготовила рис с бобами. А для детей остался тыквенный пирог. Думаю, Кора пока не в состоянии готовить
Я ожидал, что он уцепится за руку помощи, которой я размахивал у него перед носом, но Юджин и на дюйм не сдвинулся с места. Не знаю, понял ли он хоть слово из сказанного мной.
— Может, я отнесу это в кухню?
— Погоди! — Он ответил чересчур быстро, словно крик вырвался у него прямо из сердца. — Я сам отнесу. — А потом как будто извинился: — Не хочу будить Кору. Спасибо, Элмо.
Я отдал ему сверток, и Юджин положил его на крыльцо одной рукой, не выпуская из другой ружья, словно суеверно боялся отложить его. Только тут я почуял запах — или, скорее, отсутствие запаха. Каждому дому в нашей округе присущ свой отчетливый запах; чаще всего это аромат бекона с яйцами или мяса, пожаренного на гриле во время барбекю, которые затягиваются до позднего вечера. Аромат лета, завораживающий и устойчивый.
У дома Эллиса запахи были рассеянные и поблекшие: мертвые запахи сена и табака. Все остальные оставались взаперти за плотно закрытыми ставнями, не впускавшими в дом солнечные лучи. Даже из-за полуоткрытой двери виднелась недружелюбная сетка экрана против мух.
И тишина.
Я слышал только позвякиванье цепочек на качелях, висевших на дереве позади дома, — надо полагать, там Джексон. И больше ничего. Поэтому звуки при каждом жесте Юджина казались преувеличенными; любой шорох отдавался в этой тишине, как треск сухой ветки под каблуком. Я предполагал, что меня встретит торопливое бормотание радиоприемника Юджина. Обычно я слышал его с улицы, прежде чем переступал порог. Отдаленные голоса, приглушенные посторонними шумами, словно секретные сообщения, отправленные наугад и полученные по ошибке. Безымянные музыкальные отрывки, возникающие из ниоткуда, были звуковым фоном во время нашей игры в карты. Веселые мелодии, которым невольно подпевала Джунипер, будучи младенцем. Они сопровождали и ее первые шаги — однажды ей захотелось потанцевать под звуки скрипки, и она просто встала на ножки…
— Я всего лишь хотел узнать, что там с ребенком. Полагаю…
— Еще нет, — оборвал меня Юджин. — Он родится позже.
— Должно быть, Кора измучилась от долгого ожидания.
— Не больше, чем я. — Он произнес это совсем тихо, почти шепотом.
Я подумал: не похоже, чтобы Юджин был вне себя от радости, предвкушая отцовство. Много вы видели отцов, говорящих о близком рождении ребенка и одновременно сжимающих приклад ружья? Может быть, лето слишком сильно давит на него, подумал я, и на Кору тоже? Когда от жары кровь закипает в жилах, недолго и помутиться разумом.
— Если ты пришел узнать новости, Элмо, боюсь, что не могу сообщить тебе ничего важного.
— Если честно, я немного тревожусь о Коре. И тебя мы давно не видели в городе…
— …И ты, конечно, не понимаешь, почему я перестал отправлять сына в школу. Так, Элмо? Тебя прислали, чтобы ты тут вынюхивал?
Я видел, что Юджин колеблется, выбирая подходящее оправдание: «я посылаю детей в школу, когда считаю нужным» — весьма подозрительно; «на ферме возникла инфекция» — странная причина для того, чтобы отрезать себя от мира, особенно если у тебя беременная жена… Он остановился на самом нейтральном варианте: