Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
Шрифт:
Заметив выражение моего лица, Лесли проговорил:
— Господи, да я только позаимствовал его — знаешь ли, что это?
— Чемодан Удачи, — повторил я его собственные слова.
Лесли водрузил чемодана на скамью перед собой. Аккуратно водрузил. Замков не было, только две защелки. Он медленно открыл его.
— Да, но знаешь ли ты, что это?
Чемодан был пуст. И как он мог быть настолько тяжелым?
— Я думал, что ты тогда болтал чепуху.
Как-то раз, получив зарплату, мы здорово напились в пабе. За водкой мы беседовали. Я рассказывал ему, каково это — сидеть скрючившись в больничных коридорах, отчаянно боясь высунуть нос наружу из-за
Тогда я подумал, что это очередная шутка, рассчитанная на доверчивого иностранца. Но, наблюдая, как Лесли достал из своего шкафчика убогую сумку и начал перекладывать собственные вещи в Чемодан Удачи, я понял, что он ждал этого долгое-долгое время. Может, именно поэтому он хранил в своем шкафчике запасной комплект вещей. И вполне вероятно, что именно поэтому он работал здесь, в аэропорту. Через Хитроу проходило огромное количество чемоданов.
Лесли так скверно справлялся с упаковкой чемодана, что я принялся ему помогать. Если в армии можно чему-то научиться, то это как засунуть кучу вещей в ограниченное пространство.
— Не знаю, когда впервые услышал о нем, — рассказывал Лесли. — Может, Мэгги из Ноттингема рассказала, или тот албанский сутенер. Но когда я услышал об этом, то сразу понял. Мне стало ясно, что надо делать. И мне всегда везло в поисках вещей. Знаешь, дружище, в школе меня звали Феррет. [53] И я знал, что мне надо просто прождать здесь столько, сколько надо, — только и всего.
Я хотел спросить, что такое «Феррет», но я знал, что Лесли собирался уходить и ему надо сперва сказать кое-что.
53
Ferret (англ.) — хорек.
— Больше ждать не могу, — продолжал он. — Они поймают меня. Макферсон, Бек — однажды они обязательно поймают меня, где бы я ни находился. Прятаться я особо не умею, Горан.
Когда я закончил, все вещи Лесли, кроме кожаной куртки, лежали в чемодане. Но это оказалось не все, что он собрался туда запихнуть. Не говоря ни слова, Лесли снял рабочую уни форму; тяжело дыша, стянул носки и ботинки, потом майку. Я смотрел на него, опасаясь, не случилось ли с моим другом нервного срыва. Потом он снял трусы и, не глядя на меня, тоже положил их в «самсонит». Хмыкнув, закрыл чемодан.
— Лесли, — начал я неуверенно, не зная, что и сказать. В отчаянии я молился лишь о том, чтобы, по крайней мере, никто не вошел прямо сейчас.
— Все, что у меня есть, надо засунуть туда, — пояснил Лесли, трясясь от холода в раздевалке. — Это все, что я оставляю себе, Горан, и это все должно быть в чемодане. Таковы правила. Магические правила. Слыхал ли ты о магии, Горан?
Магия. Я знал о магии.
До войны моя бабушка собирала травы внизу у реки в конце лета и делала что-то вроде теста, которое строители использовали при изготовлении кирпичей, чтобы добавить им и крепости, и удачи. До переезда в Вуковар мы жили в деревне, и там в церкви хранился палец святого Стефана. Каждый год в Великий пост к нам в деревню приезжал епископ. Он исповедовал, держа на коленях драгоценную раку, а по окончании исповеди прикасался ею к голове верующего — как будто палец мог очистить того от грехов и вины, как будто давалось прощение, прошлое забывалось и все становилось хорошо
Да, я знал о магии и ненавидел ее.
— Ну а твоя куртка? — спросил я.
Я знал, что это была его любимая вещь, но Лесли взглянул на нее, как будто куртка была каким-то недоразумением. И удивил меня:
— Я бы хотел, чтобы ты взял ее себе, Горан.
Я повыше Лесли фута на два и широк в плечах, тогда как он сконцентрировал весь свой жир в районе талии. Поэтому куртка никак не могла подойти мне, но я принял дар. Мой друг стоял, грустный в своей наготе, и его безволосое тело напрягалось от воображаемых ударов, пока я не обнял его.
— Дальше я должен все сделать сам, — сказал Лесли.
Мы не стали прощаться. Я просто вышел, оставив его в раздевалке, и отправился разыскивать рейс из Ванкувера. Пока я трусил обратно, к третьему терминалу, я вспомнил, что Лесли рассказывал о Чемодане Удачи тем вечером в пабе. В чемодан ты складываешь как бы всю свою жизнь, а когда достаешь обратно, то уже без всяческих неприятностей. И я надеялся, что Лесли отделается от своих бед.
Я надеялся, что больше не увижу его, и выкинул это из головы.
После ванкуверского рейса было еще три, а потом у меня должен был быть обеденный перерыв. Но только я закончил с рейсом из Рио, Паула сказала, что меня ищет Мерк и надо срочно идти к стойке пропавшего багажа на четвертом терминале.
Выйдя из служебной двери, я поразился тому, что творилось на терминале. Порой забываешь о разнице между тем, что видят пассажиры в аэропорту, и огромным невидимым миром по обеспечению этого внутри. Отсюда казалось, что багаж исчезал и потом вновь появлялся из терминала — весьма магически, нехотя сказал я себе, — и никто и не думал о сложных машинах и процедурах, необходимых, чтобы доставить багаж из здания терминала в самолет и обратно. Возможно, никто вообще не думал о том, что происходит за пределами терминала. Английская пословица «с глаз долой, из сердца вон» была здесь абсолютно к месту, и люди, торопившиеся от стойки регистрации к своим выходам, даже и не смотрели в моем направлении и не задавались вопросом, почему это я здесь, в аэропорту.
Мерк ждал меня у стойки пропавшего багажа вместе с представителем авиакомпании и еще кем-то, вероятно, пассажиром. Я уже знал, в чем дело, еще до того, как Мерк — гадкий маленький человечек с огромным количеством сережек в ухе — начал спрашивать меня, могу ли я припомнить какой-нибудь чемодан, который, может, упал с машины или, может, случайно повредился. Гарет назвал бы его тон насмешливым, но я не обнаруживал свою злость и был немногословен. Нет, я ничего не знаю о пропавшем багаже. Насколько мне известно, ничего не выпадало из машины. Нет, я не видел Лесли после того, как он пожаловался на боли в спине и пошел к врачу.
Мы оба, Мерк и я, знали, что это было шоу для представителя авиакомпании и пассажира. Внутри аэропорта багаж может затеряться сотней различных способов. Черный «самсонит» мог появиться в мусорных контейнерах у «Бургер Кинга», и кто-то просто достанет и оботрет его, и принесет, сопроводив историей, как он туда случайно попал. Если ничего не испорчено и не пропало, то и претензий не будет. А поскольку я знал, что в этом чемодане нечему было ломаться и нечего было из него воровать, то они не могут привязаться ко мне — или к Лесли. Что они скажут, если чемодан или Лесли не объявятся, меня не беспокоило, — я очень преуспел в науке выбрасывания из головы ненужного, когда возникала такая необходимость.