Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)
Шрифт:
— Я бы сказал, Ванесса, оно проявляет сверхъестественность, — терпеливо объяснил Джеперсон. — Материализации-аппорты обычно именно этим и занимаются.
— Не только аппорты, — подхватила Ванесса. — Сфинксы и обелиски — тоже. Разве такому песочку с жуками не полагается красоваться где-нибудь в Долине Царей вместо скромной шестой аллеи на смиренном английском кладбище?
Джеперсон разжал руки и песок беззвучно ссыпался наземь — вместе со скарабеями. Он отряхнул ладони.
Ванесса была права. В этом квартале Кингстедского кладбища каждый камень был выдержан в древнеегипетском стиле. Склеп Баннинга охраняли два льва с человеческими головами, увенчанными высокими уборами фараонов. Время оставило на их лицах столь же разрушительный след, что и у настоящих сфинксов, чей возраст исчислялся тысячелетиями. И повсюду высились древнеегипетские
— Полагаю, я могу все объяснить, мисс… э-э? — запнулся Лилибел.
— Ванесса. Просто Ванесса.
— Хорошо, Ванесса. Итак, египетские мотивы восходят ко временам основания кладбища, — просвещенный смотритель впал в плавный тон экскурсовода. — То есть к тысяча восемьсот тридцать девятому году. Стивен Джири, автор архитектурного проекта, питал слабость к Древнему Египту, что в ту эпоху было явлением в высшей степени распространенным. Это кладбище с самого начала было задумано не как обычное место упокоения, но как подобие сумрачной достопримечательности, осененной дыханием смерти. Люди викторианской эпохи имели обыкновение навещать своих покойников куда чаще, чем мы с вами, знаете ли. Семейный пикник на могиле любимой бабушки был обычным делом.
— М-да, помри моя бабуля, мы бы точно закатили пикничок всем семейством, — высказался Фред. Лилибел воззрился на него в изумлении. — Ну, вы же не знакомы с моей бабулей, — пояснил Фред.
— Существовала также традиция устраивать траурные дни рождения в память о множестве детей, скончавшихся во младенчестве, — продолжал смотритель кладбища. — Все облачались в черное, приносили на могилу цветочные венки в качестве подарков и предавались тихим, скорбным играм. Дети ежегодно приходили на могилы, украшенные мраморными малышами их возраста. Не так-то легко построить кладбище с нуля, да еще чтобы оно стало, как бы это получше выразиться, престижным местом. Вы же понимаете, тогда было принято считать, что кладбище должно быть старым. Для человека викторианской эпохи упокоиться на новеньком кладбище — это все равно что для вас быть упакованным в пластиковый мешок для мусора и запихнутым под автостраду.
— Фред нечто наподобие этого и планирует, — заявил Джеперсон.
— Меня это нимало не удивляет. Так вот, чтобы обойти этот предрассудок, Джири решил сыграть на ассоциациях с древними цивилизациями. Он рассуждал так: если кладбище не может быть по-настоящему старым, то, по крайней мере, можно придать ему таковой вид. Этот участок — так называемая Египетская аллея. Здесь погребен и сам Джири. Исходно на кладбище было три подобных ему — помимо Египетского, еще Древнеримский и Древнегреческий. Но на пике моды тогда был все-таки Египет, поэтому Рим и Греция не пользовались спросом и вскоре их перестроили и присоединили к Египту. Кстати, никакого научного интереса к египтологии никто не питал, просто публике нравился этот стиль. Некоторых из представленных здесь богов в египетском пантеоне на самом деле и нет, их придумали — для полноты картины. Историк, конечно, сказал бы, что между египетской одержимостью погребальными ритуалами и викторианским эстетизированием смерти есть определенная связь.
Фреду подумалось, что всякий, кто избрал себе карьеру смотрителя заброшенного кладбища, рано или поздно неизбежно должен заразиться подобной одержимостью. Что и произошло с Лилибелом — добровольцем-историком, страстно обожающим этот богом забытый уголок Лондона.
— Ну, теперь-то оно точно древнее, — заметил Фред. — Просто песок сыплется. На кусочки разваливается.
— Увы, так оно и есть. — Лилибел поник головой. — Викторианские умельцы старались произвести впечатление, но о добротности не позаботились. Они прекрасно понимали, что клиенты тоже скончаются и жаловаться будет некому. Вот они и халтурили. Каменные фасады поражают воображение, а посмотреть с тыла — одни трещины. А статуи и полвека не простояли под дождем, как уже начали крошиться. У склепов прочные стены, а крыши держатся на честном слове. К двадцатым годам нашего века места для захоронений здесь уже не осталось, так что внуки и правнуки местных обитателей упокаивались на других кладбищах, и это место пришло в полнейшее запустение. А когда в шестидесятые Объединенная Кладбищенская компания обанкротилась, о Кингстеде все и думать забыли. Наше историческое общество пыталось
— Могу внести пятьдесят соверенов, — предложил Джеперсон.
«Ремонтом и реставрацией тут не очень-то поможешь», — подумал Фред. Между могилами в виде пирамид и храмов змеями петляли узкие дорожки, давно превратившиеся в заросшие тропинки. Повсюду бурно разрастались кустарник и плющ — местами зелень полностью покрывала не только дорожки, но и сами надгробия. Понурое птицеголовое божество высовывалось из ближайшего рододендрона — клюв отбит, глаза облупились. Мертвый город давно почившей цивилизации. Чистый Райдер Хаггард. [55] Природа властно брала свое, оплетала сотнями тонких зеленых рук шаткие троны и дворцы — и медленно, но верно заключала дерзкие порождения недолговечной цивилизации в свои жадные лиственные объятия.
55
Генри Райдер Хаггард (1856–1923) — английский прозаик, публицист, общественный деятель. Больше всего известен как плодовитый автор популярных авантюрных романов, действие которых разворачивается в экзотических странах («Копи царя Соломона», «Дочь Монтесумы» и др.)
— Значит, здесь и прячется наша дичь? — Джеперсон кивнул на могилу Баннинга.
Фред встряхнулся — он успел забыть о цели их посещения.
— Похоже, что так.
Местные привидения в последнее время вели себя мало сказать активно — прямо-таки бурно. Вчера Фред весь день просидел в районной библиотеке, в зале периодики, шурша газетами и просматривая заметки о том, как в течение сорока лет раздавались стенания в кладбищенской ночи и с визгом упархивали прочь вспугнутые парочки. Судя по репортажам, все это время привидения на Кингстедском кладбище держались в рамках приличий — появлялись, но лишь изредка и скорее символически. Однако в последние три месяца их как подменили: привидения распоясались, звонили в колокола, свистели и голосили. Жившего неподалеку журналиста они закидали гравием, причем с удивительной меткостью. Спортсмена-энтузиаста привидения стащили на полном ходу с велосипеда, причем — эктоплазменными щупальцами, что мало кому понравится. Это уж не говоря о таких мелочах, как просто явления стенающих призраков. Самого разнообразного вида.
Джеперсон пристально оглядел могилу Баннинга. Фред понял, что шеф внимает — пытается внутренним чутьем уловить, что здесь неладно. С чем с чем, а с чутьем у Джеперсона дело обстояло отлично.
— Согласно вашему сообщению, Лилибел, наши призрачные друзья предъявили все, на что они способны. Стенания, исходящие неизвестно откуда…
— Как шакалы, — подтвердил Лилибел. — Я был в Суэце в пятьдесят шестом и что такое шакалий вой запомнил на всю жизнь.
— …призрачные фигуры…
— Мумии. Забинтованные с ног до головы. Фигуры людей с птичьими и песьими головами. Корабли-призраки. Тронутые тлением руки, высовывающиеся из-под земли.
— …а теперь явления реального порядка. А именно: скарабеи и прочие радости. И даже натуральный египетский песок. Кстати, если кому интересно, он еще тепленький. Ну, как, кто-нибудь различает здесь сквозной мотив?
— Призраки из Древнего Египта, — предположила Ванесса.
— В самую точку. — Джеперсон направил на нее палец, как пистолет.
Фреда едва не пробрала дрожь, но…
— Ричард, а вам не кажется, что все это как-то… несолидно? — спросил он. — Смешно. Карнавал египетских привидений. Тематические призраки. В конце-то концов, даже если это кладбище под завязку забито копиями пирамид, оно все равно в Северном Лондоне. Вон, даже башню Почтамта видать. И кто бы ни покоился в этой могиле…
— Члены рода Баннинг, — вставил Лилибел. — Ну, издатели. Баннинг и компания, «Пирамида-пресс». Отсюда видна их контора. Во-он то черное здание, ну прямо монолит из фильма «Космическая одиссея-2001». Оно и называется «башня Озириса».
Фред прекрасно знал этот небоскреб, но никогда не задумывался о его хозяевах.
— Да-да, именно они. Баннинги. Они как раз принадлежали к тем самым типичным викторианцам, которым нравились надгробия в виде пирамид, птицеголовые кошки и иероглифы — примерно так же, как полосатые обои или определенный покрой жилета. Мода, говорите вы? Так вот вам и подлинные египетские привидения. Все выдержано в одном стиле. Можно подумать, тут похоронен чокнутый фараон или злобный жрец.