Лучшие годы жизни
Шрифт:
– Таня! Чёрт возьми! Я не могу поверить! Ты просто чудо, а не женщина!
– Больше того. Я – твой ангел.
– Как же ты сумела не рассказать мне ничего? Как удержалась?
– Не ты один умеешь хранить тайны.
– Но когда ты успела провернуть всё это?
– Как только ты дал мне доверенность, я начала шерстить всех знакомых. Меня свели с неким Василием Васильевым. Забавное имя, не правда ли? Его жена возглавляет издательский концерн «Папирусовый дом». Зовут её Екатерина Алексеевна Васильева. В девичестве Кинжалова.
– Катя Кинжалова?
– Представь себе… Слово за слово, и вот выяснилось, что вы с ней давние знакомые.
– Да, да! То есть Катерина взялась выпустить мои книги?
– Без долгих размусоливаний. У неё в офисе я заметила несколько номеров «Поколения-7». Почитывает она твои статейки.
– Мы с ней не виделись со студенческих времён.
– Теперь есть повод.
Я привалился к Татьяне и ткнулся лбом в её щеку. Давно никто не подносил мне таких подарков. Таких неописуемо щедрых подарков. Меня захлестнула волна странного чувства, почти сыновней любви, безбрежной благодарности.
– Танюша…
– Что?
– Знаешь, ведь я сам, наверное, никогда бы не понёс книги в издательство.
– Ты полагаешь, я об этом не догадывалась?
– Так бы всё и лежало в столе… Может, ближе к пенсии рискнул бы… Нет, вряд ли…
– Ты слишком не уверен в себе.
– Я?
– Не понимаю, как ты работаешь в своей шпионской конторе. Ты самый неуверенный в своих талантах человек.
– Ты открываешь мне глаза, – я слушал Таню с большим удивлением.
– Надеюсь, это пойдёт тебе на пользу.
– Почему ты говоришь, что я неуверен в себе?
– Не говорю, а утверждаю. Ты привык считать свою литературную работой не работой, а баловством. Отсюда и растут ноги твоей нерешительности. Вспомни, сколько ты упрямился: «Книги не окончены, их нельзя никому давать»… Чушь! Кинжалова проглотила все три книги одним махом!
– Правда?
– Вот ты опять не веришь, – Татьяна начала злиться. – Ты думаешь, я всегда хвалила тебя только из-за моей любви или из боязни обидеть тебя? Ты не веришь в мою беспристрастность?
– Верю… Просто для меня всё это очень неожиданно.
– Стало быть, я добилась-таки своего, – засмеялась она. – Мечтала об этом, хотела, чтобы ты оторопел от удивления, чтобы дар речи потерял.
– Сюрприз удался, – рассеянно сказал Юрий, – удался на славу. Но в голове ещё сумбур. Информация получена, но она продолжает оставаться чуть в стороне от меня. Странное состояние. Непривычное и незнакомое.
– Привыкай, – Таня успокаивающе погладила его по лбу, – и радуйся, Юрка, радуйся. Мне кажется, твоя работа разучила тебя радоваться.
ТАТЬЯНА
Состоявшийся в «Папирусовом доме» фуршет не отличался пышностью. В скромном, но стильном зале – гладкие белые стены, пол в крупную чёрную и белую клетку – вдоль стен вытянулись покрытые синей скатертью столы с закуской и выпивкой, по углам помещения красовались огромные букеты ярко-рыжих цветов, похожие на застывшие брызги салюта. Сразу при входе в зал на небольшом столике лежали высокие стопки книг. Собралось человек пятьдесят: почти половину пришедших составляли журналисты, остальные были финансисты и гости из некоторых других книжных издательств. Кое-кого из приглашённых Юрий знал лично, но в основном лица были незнакомые.
Собираясь на презентацию, Таня заметно нервничала. С раннего утра она была на взводе, разбила две чашки и едва не проткнула себе ногу выскользнувшим из рук тяжёлым кухонным ножом. Полётов всячески старался успокоить её, но она отмахивалась, бодрилась:
– Ладно, ладно, не маленькая уже. Справлюсь. Вот придём туда, и я тотчас успокоюсь.
– Чего ты нервничаешь так?
– Не знаю. Рубеж какой-то. Слишком много торжественности в душе.
– Я тебя не узнаю
– Сама не узнаю себя, – она развела руками и улыбнулась. – Вся издёргалась. Как видишь, психологи тоже умеют психовать…
Но войдя в банкетный зал, Таня сразу изменилась, взгляд наполнился уверенным спокойствием, на губах заплясала чарующая улыбка.
– Вот я и в порядке, милый, – шепнула она на ухо Юрию и подтолкнула вперёд. – Иди, принимай поздравления.
Юра сразу увидел Кинжалову и направился к ней:
– Здравствуй, Катюша.
Она выглядела совсем не так, как девушка из далёких студенческих времён. Держалась подчёркнуто доброжелательно со всеми, но в чертах её лица легко угадывалась своенравность и жёсткость профессионального дельца.
– Рада тебя видеть, Юрка, она потянулась губами, чтобы поцеловать его, но чмокнула только воздух, обозначив поцелуй в нескольких сантиметрах от щеки Полётова.
– Я тоже.
– Ты почти не изменился. Впрочем, нам ещё далеко до того возраста, когда люди становятся неузнаваемыми. Про твои дела не спрашиваю, потому что знаю, что всё в порядке, читаю всё, что ты пишешь. Или почти всё. Теперь вот и книги прочла залпом.
– Странно, что мы так долго не виделись. И странно, что наши дороги пересеклись нынче именно на книжном поприще. Теперь мы в некотором роде партнёры.
– Ты получил авторские экземпляры?
– Да. Вчера Татьяна привезла.
– У тебя потрясающий литературный агент.
– Вообще-то она не агент, а моя жена. Просто у меня не было ни времени, ни желания заниматься издательскими делами, вот она и взвалила на себя эту ношу.
– Жена? – Юрию показалось, что Кинжалову эта информация немного смутила.
– Мы, правда, ещё не расписаны, – добавил Полётов, следя за реакцией Катерины. В этой женщине не осталось и следа от той девчонки, с которой Юрий когда-то занимался «невинным» сексом. Она смотрела на него, как собственница. Он улыбнулся и тронул Катю за руку. – А твой супруг, я слышал, по банковскому делу?