Luftwaffe-льники
Шрифт:
Дежурный комендант обошел всех и каждого. Задал по паре-тройке самых каверзных вопросов из Устава Гарнизонной и Караульной Службы. Получив исчерпывающие ответы, рассвирепел еще больше. Фактически, пришел в неистовство. Полковник расценил наши знания за прямое оскорбление и издевательство. Ибо по его авторитетному разумению, представители ВВС по вольнодумному строению мозга не в состоянии осознать и оценить отточенное великолепие и строгую красоту Общевоинских Уставов. Не дано это им это!
Уязвленный краснопогонник решил лично поприсутствовать при приемо-сдаче гауптвахты, лелея смутную надежду подловить нас на каком-нибудь нарушении процедуры проверки арестованных. И непременно развить наше упущение в свою пользу. Но пошло немного не по его сценарию.
Дело в том, что на гарнизонной гауптвахте сидят не только образцово-показательные военнослужащие, волей случая попавшие в поле зрения гарнизонного патруля, но и личности, находящиеся под следствием за достаточно серьезные преступления. Более того, в отдельных камерах сидят и те, кто уже осужден военным судом-трибуналом на реальный срок. Они ожидают неизбежной пересылки в дисциплинарный батальон или того хуже – в тюрьму. А сидеть многим из них, ой как не хочется.
При проверке арестованных комендант-краснопогонник маячил у нас за спинами, постоянно вмешиваясь в процедуру приемо-сдачи. Он создавал нервозность, суету и неразбериху.
Сложилось так, что дверь в камеру, где шла перекличка и поголовная проверка подследственных, была открыта. Более того, дверь, ведущая из длинного коридора с многочисленными камерами во внутренний дворик гауптвахты, тоже была открыта.
Противно, видите ли, господину полковнику спертым воздухом застенков и казематов дышать. Свежего весеннего ветерка захотелось.
Сказано-сделано. Приказы в армии выполняются беспрекословно. Каюсь. Виноват, что выполнил бездарное распоряжение дежурного коменданта.
Тяжелая железная дверь, надежно закрывающая коридор с рядами камер, была нараспашку. Выход во двор гауптвахты, фактически, был свободен.
Один из подследственных, не желая переходить в разряд осужденных, с отчаянием бросился на полковника и сбил его с ног. Очень удачно сбил. Так, что визжащее и копошащееся тело полковника заблокировало состав караула в мрачном и узком коридоре гауптвахты.
Легко перемахнув через поверженного офицера, подследственный вырвался во внутренний дворик в объятия пьянящей весны.
Для обычного человека трехметровый забор с верхним рядом колючей проволоки является непреодолимым препятствием, но не в этом случае. Жажда свободы чудеса творит. Отчаянный малый лихо перемахнул через кирпичный забор. Легко преодолел колючую проволоку, натянутую по верхней кромке и… ищи-свищи ветра в поле.
А полковнику осталось бы писать на себя подробный рапорт с чистосердечными повинными показаниями. Именно на себя любимого – за содействие дерзкому побегу персональным бездействием и личностной дуростью.
Мы были чисты, ибо выполняли многочисленные «ценнейшие указания» краснопогонного полковника. Причем, точно и в срок.
Но звезды улыбнулись старому хрычу. А может, это случилось потому, что в составе караула был Витя Копыто?! Как знать?!
Если все помнят, Бог Витю любил. А заодно любил и всех окружающих Виктора, включая брезгливого и желчного коменданта.
Не прошло и пары минут паники, хаоса и визгливых криков полковника о том, что все пропало, как дерзкий беглец был возвращен на место. Дело в том, что на калитке внутреннего дворика гауптвахты стоял наш боец. Так положено.
Пост сменный, табелем не предусмотренный, но каждый курсант из состава караула в течение суток хотя бы раз имеет смутное удовольствие помаячить на калитке в качестве дворецкого или швейцара. Первая очередь запирать и отпирать засов металлической двери внутреннего дворика достался Вите Копыто.
На этот раз Витек почему-то тупить не стал, а молниеносно сориентировался в ситуации, открыл калитку и выбежал на улицу. Стрелять по убегающему солдатику Копыто не рискнул. А просто догнал и завалил беглеца на асфальт. Скрутив своим брючным ремнем руки дезертира, Витя слегка попинал его. Для приличия и для порядка, так сказать. Абсолютно беззлобно, даже прикладом не приложился. И приволок любезного под крышу родной камеры.
Каким образом Виктор Копыто, которого регулярно притаскивали на финишную линию всевозможных кроссов в жалком состоянии, смог так легко догнать беглеца, осталось загадкой. Но факт налицо – курсант Копыто с точностью профессионального форварда эффектным пинком загнал сидельца в узкий проем арестантской камеры.
Комендантский полковник сиял от счастья. Он пожимал нам руки. Целовал, словно родных детей. Обещал состряпать благодарное письмо на малую родину.
Придя в чувтсво, краснопогонник настойчиво попросил поскорее забыть сам факт позорного происшествия. В свою очередь, полковник клятвенно обещал забыть о нашем существовании на ближайшие сутки вплоть до самого окончания пребывания в составе гарнизонного караула.
Такой соблазнительный расклад нас более чем устроил. Впервые в истории училища появилась реальная возможность вернуться из гарнизонного караула со 100% личного состава.
Надежда-то появилась, но вот только именно с этого момента все стало идти не совсем так. Или совсем не так. Впрочем, судите сами.
42. Циркач
Для того чтобы бесплатная рабочая сила, пребывающая в камерах гауптвахты, не простаивала и не страдала онанизмом, в СССР была отработанна система для её использования. Причем, на законных основаниях. Все очень правдиво и с юмором показано в известном фильме Леонида Гайдая «Операция Ы и другие приключения Шурика». В реальной жизни процесс распределения сидельцев на работы полностью соответствует киношедевру.
Загодя поступает заявка от работодателей – хороших знакомых коменданта. Получив «монарший приказ» от коменданта, начальник караула формирует принудительно набранную бригаду, в которую попадают лишь «добровольцы» в виде мелких и неопасных нарушителей воинской дисциплины. Затем «выводной» , вооружившись штатным оружием, сопровождает бригаду куда «надо».
В тот день «надо» было везти арестантов в городской цирк, где шел плановый ремонт перед открытием очередного гастрольного сезона и, не хватало рабочих рук для уборки грандиозных залежей строительного мусора.