Луна как жерло пушки. Роман и повести
Шрифт:
Он снял фонарик с пуговицы и доверчиво вручил его Ионелу, чтоб тот посветил ему. Потом раскрыл папку. И тут наверху, на чердаке, послышались шаркающие шаги.
Оба подняли головы. С чердака свесилась нога, нащупывая перекладину.
Пакурару явно потерял свое хваленое самообладание. Он нервно листнул папку, не зная, что делать — вырвать несколько страниц или бросить и бежать сразу. Он глянул на замершего Котелю и снова на папку. Надо было решиться. Еще две-три ступеньки — и Топораш будет в мастерских…
Пакурару отбросил папку,
Мастер даже не поглядел ему вслед. Его измятое лицо, вялые движения говорили о том, что его сон был беспокойным и утомительным. Он не торопясь подошел к шкафчику и наткнулся на Котелю с фонариком.
— Почему ты не убежал? — спросил он с каким-то горьким безразличием.
— Я пришел, товарищ мастер, посмотреть на изобретение…
— «Товарищ мастер»… — с той же горечью повторил Топораш. — От такого великого уважения, которое я им внушаю, они сегодня пришли вдвоем… Иди, катись отсюда! — вдруг зло крикнул он Котеле. — Догоняй, дели с ним добычу.
Мастер усмехнулся, и лицо его исказилось в презрительной гримасе. Ионел машинально отвел луч фонарика.
Ему вдруг захотелось плакать. Выплакаться до изнеможения, со всхлипами, навзрыд, как у мамы дома.
— Он не успел ничего унести, — жалобно протянул он, силясь, чтобы у него не сорвался голос. — Папка — вот она! А если он и списал что-нибудь…
Мастер шагнул, все еще не выходя из тени, но протянутая к дверце рука попала в полосу света. Это была крепкая, поразительно молодая рука, с длинной кистью и гибкими пальцами, — рука изобретателя. Да, изобретателя…
Мастер взял папку, ощупал ее, перелистал, взвесил на руке, погладил — все это одним движением. Потом положил на место и задернул занавеску.
— Вот почему он обнюхивал мастерские каждую ночь… — Голос Топораша немного успокоился, но сохранил еще горечь. — Вот почему подсылал вас Каймакан следить за мной во время работы…
Он опять достал папку.
— Он говорил, что ему надо… Он дал комсомольское слово… Не знаю… — заикался Котеля, будто уличенный во лжи. — Он говорил, что ему нужна формула, — брякнул он вдруг. — Училище срочно ждет изобретения. И он в лепешку разобьется, а добудет…
— Пусть лучше играет в прятки, в бирюльки пусть играет, цыпленок! — бросил мастер через плечо, нервно покачивая головой. — Если он за эти годы научится держать в руках молоток и напильник — и то спасибо! Я знаю, кому нужно это «срочно»!
Топораш тяжело дышал.
— А вы, остальные, — обратился он к кому-то невидимому рядом с Котелей, — не лезьте мне в душу. Зря стараетесь. Сначала хлебните лиха, жизнь себе отравите, как я, узнайте, как достаются эти самые изобретения…
Котеля улыбнулся какой-то своей мысли:
— Значит, у него ничего не выйдет? Эге, где ему раскусить изобретение! Правда?
Этот маленький плут, видно, знал, как подзадорить городского, и не сдавался:
—
Мастер резко захлопнул папку.
— А тебе кто сказал, что это пила?
— Мне никто ничего не говорил, — Котеля осмелел, — я сам видел. Та пила на стенке, зачем она висела, согнутая кругом? Для того, чтоб крутиться. А «волчий клык» — чтоб резать камень! Резать котелец механическим путем, чтобы скорее закончить строительство! Правда?
— Ты сказал — «волчий клык»… М-да… да, «волчий клык»…
Еле видный силуэт мастера опустился вниз и исчез в темноте. Последние слова прозвучали как-то странно, как вздох.
«Уж не упал ли он? Что с ним?» — забеспокоился Ионика.
Мальчик приблизился с фонариком в руке. Нет, ничего не случилось. Старый мастер просто сел на наковальню, чтоб отдохнуть.
— Как ты говоришь, пила должна вертеться, а «волчий клык» — разгрызать камень? — взволнованно спросил мастер.
— Да, моторчиком нужно крутить… Но не знаю…
Топораш глубоко вздохнул.
— Крутить… — повторил он и умолк. Видно было, что эту проблему он еще не решил.
Котеля глядел на вздутую жилу на его шее, на вечно слезящиеся глаза, на ботинки, такие сухие и сморщенные, словно он никогда не разувался.
— Товарищ мастер, почему вы ночуете здесь? — ни с того ни с сего смущенно спросил Ионика, глядя на чердак.
Топораш ничего не ответил, углубленный в свои мысли.
— Вы не думайте, что нас кто-то послал, как вы говорили, чтобы мы шпионили за вами во время работы, — продолжал он. — Мы сами подошли к вам…
— А ты что искал здесь?
— Я боюсь, чтоб вам не дали выговор или не уволили… Инженер страшно рассердился, что вы тайком изобретаете что-то. — Мальчик с сомнением посмотрел на старика, на папку в его руках и покачал головой. — Скрытно… И я не знаю…
— Чего ты не знаешь? — не вытерпел мастер.
— У меня свой интерес, — медленно сказал, словно взвешивая что-то, Котеля. — Есть у нас в Котлоне скалистое место. На нем растет кое-где травка, но что от нее за польза? Цветы там не приживаются, и домов из этого камня не сделать. Вот скоро я кончу учиться. Вернусь в село. Может быть, если буду мастером первого класса… Но камень твердый, как кремень, никакая кирка не берет его…
— Поди сюда, паренек, садись, есть место на наковальне, — сказал мастер, словно очнувшись, — И погаси фонарик, так видней будет.
Котеля выключил фонарик.
В самом деле уже рассветало. Окна посветлели. Из тьмы выступили верстаки, тиски, шкафчик за легкой занавеской.
— Значит, и у тебя свой интерес? — задумчиво переспросил Топораш.
— И очень большой, — твердо добавил Котеля. — Да. насчет машин…
Мастер с трудом поднялся.
— Так! А теперь мотай отсюда. Беги в спальню, скоро побудка.