Лунатик исчезает в полночь

Донцова Дарья

— Сразу не сообразила, — начала оправдываться бабушка, — лишь на следующее утро о девчонке подумала. Имен полицейских я не записала, из какого они отделения, не знаю. Не бегать же мне по городу с воплем: «Кто разыскивает пакостницу, похожую на Степашку?» И непорядочно стучать на родственника, пусть и почти незнакомого.

— Вот оно, советское воспитание! — рассердилась я. — В твоей голове занозой сидит мысль: если помогаешь поймать правонарушителя, ты отвратительная стукачка, подлизываешься к КГБ, чтобы иметь возможность поехать в соцстрану на отдых по профсоюзной путевке. Белка, очнись. Диктатура пролетариата давно пала, у нас эпоха дикого

накопления капитала, в России уже царят другие правила. Вот во Франции, например, если ты нарушаешь закон, окружающие сразу вызовут полицию. Один раз неожиданно выяснилось, что после работы мне нужно ехать с Франсуа в гости к одной даме. Чтобы не ударить в грязь лицом, я выкроила днем часик и ринулась домой, чтобы переодеться. Улица Сен-Сюльпис, на которой я живу в Париже, очень узкая, машины там парковать запрещено, иначе рейсовый автобус не пройдет. У меня не было времени, чтобы оставить автомобиль там, где разрешено, и пробежаться пешком до своего дома, вот я и решила: ничего не случится, если на пару мгновений кину машину на Сен-Сюльпис. И ведь правда я отсутствовала короткое время, но когда спустилась, увидела дорожную полицию и свою соседку Розану, которая громко вещала: «Да, вас вызвала я. Малолитражку надо отбуксировать на штрафстоянку». Хорошо хоть ажан не успел вызвать эвакуатор. Полицейские Парижа взяток не берут, но их можно разжалобить. Дело закончилось гигантским штрафом. Мы с Розаной прекрасно ладим, ни разу не повздорили, я ей всегда привожу подарки из Москвы, но дружба дружбой, а закон надо соблюдать.

— Я воспитана по-другому, — призналась Белка.

— Вот здорово! — обозлилась я. — Если Людмила решила прикинуться мною и под моим именем совершила преступление, то ты, покрывая ее, делаешь плохо мне. Как же так можно? Пакостница демонстрирует паспорт твоей внучки, безобразничает, а ты о ней умолчала.

— Прости меня, пожалуйста, — взмолилась Белка, — я не подумала. Степашка, дай честное слово, что не станешь искать Людмилу. Мне кажется, она плохой человек.

От необходимости давать лживую клятву меня избавила подошедшая к столику официантка.

— Желаете еще кофе?

— Спасибо, напились больше некуда, — улыбнулась Изабелла Константиновна, — несите счет. Степашка, у тебя телефон мигает, но не звонит.

— Звук отключила, хотелось с тобой спокойно поговорить, — пояснила я, доставая трубку. — Алло.

— Катя беспокоит, — произнес хорошо знакомый голос, — насчет свадьбы.

— Рада вас слышать, — покривила я душой.

— А жениха вы тоже красивым сделаете?

— Конечно, — пообещала я.

— Кстати, я видела обручи, золотые со стразиками. Когда Элиза, подружка невесты, замуж выходила, у нее на голове такой был и мне очень понравился, — промурлыкала Угарова.

— Привезу полный набор аксессуаров, — в очередной раз пообещала я. — Прихвачу все ободки, выберете лучший — с перьями, камнями, живыми цветами, какой пожелаете. Сейчас масса разновидностей украшений для волос.

— Отлично! — заликовала Катя. — А еще я видела в журнале тоненькую цепочку с пластинкой с надписью «Happy birthday». Она вешается на шею. Тоже очень-очень понравилась!

— «Happy birthday» — это для дня рождения, не для свадьбы, — удивилась я.

— Да? А Фрэнки, жених Элизы, с такой к алтарю, в смысле к арке с цветами, шел.

— Может, оставить парня без украшений? Только обручальное кольцо и часы. Лаконично и элегантно, — осторожно посоветовала я. — Ну, еще запонки.

— Часики! — взвизгнула Екатерина. — И почему я сама о них не подумала? Нонна, мать жениха, будет в восторге. Точно! Нам нужен самый лучший хронометр! У вас его нет?

Я знаю, что невесты и их матери во время подготовки к свадьбе становятся неадекватными, но Угарова своим вопросом побила все рекорды.

— Нет, — ответила я.

— Сделаем так. Тащите все, что имеете, выберем на месте, — предложила заказчица.

— Хорошо, — согласилась я.

— Пальмочки делать умеете? — последовал новый вопрос.

— Что? — не поняла я.

— Ну… такие штуки на голове… — попыталась объяснить Катя. — Бабушке жениха они очень пойдут.

Я растерялась.

— В принципе можно хоть замок Спящей красавицы на макушке соорудить.

— Даже из коротеньких-коротеньких, реденьких-реденьких волосиков?

— Есть накладки, они удобны, крепления незаметны, — пояснила я.

— Супер, супер, супер! Спасибо! — ликовала Катя. — Ах, я так переживаю…

— Расслабьтесь, у вас будет лучшая свадьба, — начала я успокаивать очумевшую мамашу. — Главное, не забудьте приготовить сменные туфельки. Невеста быстро на шпильках устанет, захочет переобуться.

— Думаете, балетки необходимы?

— Конечно, но лучше лодочки на небольшом каблучке, три-четыре сантиметра.

— И как я не подумала про обувь? У нас же ее совсем нет. Помчалась искать! — взвизгнула Екатерина и отсоединилась.

— С кем ты беседовала? — полюбопытствовала Белка.

— С офигевшей от подготовки свадьбы матерью невесты, — усмехнулась я. — Она мне постоянно звонит, совсем голову потеряла.

— Посмотрю, какой ты будешь перед походом в загс, — рассмеялась бабуля.

— Ну уж нет, — отрезала я, — не собираюсь замуж.

Глава 28

По счастливому стечению обстоятельств, улица со странным названием Зеленые кирпичи была расположена совсем неподалеку от того места, где я живу. Но когда я отправилась в путь, мне пришлось около часа кружить по улочкам с односторонним движением. Дом тридцать три оказался старой серой башней, на его углу висела табличка «Корпус 33». Я вошла в подъезд и наткнулась на старушку, сидевшую за столом и читавшую книгу Смоляковой. Услышав скрип двери, лифтерша оторвалась от детектива, подняла взгляд и ахнула:

— Людмила…

— Добрый день, — откликнулась я. — Вы ошиблись, меня зовут Степанида Козлова.

— Тогда я Пушкин, — сердито сказала консьержка.

— Вы совсем не похожи на Александра Сергеевича, — улыбнулась я, — поэт носил густые бакенбарды.

— Она еще и насмехается! — возмутилась бабуля. — Решила, что время прошло и о тебе тут все забыли? Мать Сережи по-прежнему в пятнадцатой живет, хочешь, кликну ее. Она после смерти сына из квартиры почти не выходит. Поговоришь с ней про бакенбарды.

Я подошла к столу, вынула из сумочки рабочее удостоверение, положила его перед лифтершей и попросила:

— Загляните в документ и увидите, что я — Степанида Козлова.

Но старушка не стала любезней.

— Да ты чего хочешь сопрешь, в том числе и удостоверение! Довела отчима и мать до смерти, хорошо им за добро и ласку отплатила.

— Простите, как вас зовут? — осведомилась я.

Лифтерша всплеснула руками.

— Ну ты и актриса! Правильно покойная Инна сказала как-то мне: «У Милы дар изображать кого угодно, ей надо в театральное училище поступать».