Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты
Шрифт:
УОКС — Управление объединенного космофлота Системы.
ФЛ-карта — физиолептическая карта, наиболее полный свод физиологических данных определенного человека, зафиксированный в определенное время; ФЛ-карты облегчают мед–диагностику и обеспечивают эффективный медконтроль.
Ф-связь — фотонная связь (информация передается посредством лазерного излучения).
Поскольку персонажи первой и второй книг романа “Лунная радуга” действуют не только на Земле, но и в лунных системах планет дальнего Внеземелья, для удобства читателей приводим список тех естественных спутников Юпитера, Сатурна и Урана, которые уже имеют названия:
Юпитер
1. Адрастея
2. Амальтея
3. Ио
4. Европа
5. Ганимед
6. Каллисто
7. Леда
8. Гималия
9. Лиситея
10. Элара
11. Ананке
12. Карме
13. Пасифе
14. Синопе
Сатурн
1. Янус
2. Мимас
3. Энцелад
4. Тефия
5. Диона
6. Диона В.
7. Рея
8. Титан
9. Гиперион
10. Япет
11. Феба
Уран
1. Миранда
2. Ариэль
3. Умбриэль
4. Титания
5. Оберон
Чердак вселенной
ГЛАВА 1
Приятный голос:
– Нет, я не спал. Томит меня предчувствие беды… Оседланы ли кони?
Настороженное фырканье коней, звон сбруи.
Менее приятный голос:
– Все сделано, как приказать изволили вы, сударь.
– Тогда в дорогу! Пусть звезды нам осветят ранний путь.
Крик совы и легкий ветерок с ночными запахами трав. Приближающийся конский топот.
И вдруг, как выстрел:
– Не торопитесь, шевалье!
Голос нехороший, резкий. Перестук копыт и храп осаженного на скаку коня.
– Граф де Ботрю?!
– Он самый! К вашим я услугам. Продолжим давешний приятный разговор.
– Мы будем продолжать на звонком языке клинков!
– Луна взошла, вот славно!..
– Я готов!
– Я тоже полон нетерпения.
– Граф, защищайтесь!
Зазвенела сталь. Глеб с трудом приоткрыл тяжелые веки, перевернулся на живот и выглянул поверх подушки. Светила красноватая луна. Граф, сбросивший камзол и шляпу, теснил шевалье. Глеб посмотрел на часы – была половина третьего ночи условного времени околосолнечных станций. Шпага, выбитая из рук шевалье, натурально звеня, откатилась к журнальному столику. Глеб запустил подушкой в дуэлянтов, промахнулся – подушка пролетела сквозь конский круп и повисла на рожках виофонора. Звук и запах исчезли. Глеб уронил голову на упругое изголовье, отвернулся к стене.
– Вставайте, сир, – пробормотал, закрывая глаза,-вас ждут великие дела на чердаке Вселенной…
Это была чепуха. Которая, впрочем, когда-то имела большое значение. Но сейчас она уже никакого значения не имела. Он знал почему, но сразу припомнить не мог. И не старался. Он опять засыпал, а во сне меняется соразмерность вещей и понятий.
Он будто бы брел по гулкому лабиринту туннелей. И будто бы это не туннельные переходы станции «Зенит», прямые и светлые, а пыльные извилистые туннели из черного альфа-стекла, очень странные, с арочными сводами. И все-таки это «Зенит»…
Он брел в поисках выхода, сворачивая в боковые проходы направо, налево, – сумрачно вокруг и пусто… Выхода не было. Туннельные переходы уводили в глубь астероида дальше и дальше, обработанные стены в толще ожелезенных недр. Он понимал, что идет куда-то совсем не туда, что пора подниматься в диспетчерскую, однако выйти из бесконечного лабиринта туннелей не мог.
Наконец он входит в зарешеченный зал – какой-то очень знакомый зал, но безлюдный и темный – и узнает виварий. Не слышно обычных шорохов, визга, возни, а в дальнем конце прохода между решетками ограждений смутно виднеются две мешковатые фигуры с большими круглыми головами. Кто здесь?.. И почему в вакуумных скафандрах?
Прозрачные забрала откинуты вверх, из гермошлемов блестят настороженные глаза. Это Клаус и Поль – двое подопытных шимпанзе, те самые Клаус и Поль, которых вчера должны были транспозитировать на станцию «Дипстар», к орбите Сатурна… В поднятой лапе Клаус держит странный квадратный предмет, и под этим предметом что-то раскачивается, щелкает, а на тонкой цепочке – фигурная гиря. И вдруг открывается маленький люк, и забавная птичка шипит и жалобно стонет: «Ку-ку, ку-ку…» Великий космос, это часы!
Стрелки анахронического механизма показывают время начала эксперимента. Пора…
– Ну-ка, ребята, марш в лифтовый тамбур, да поживее!
Клаус и Поль ковыляют, пыхтя от усердия. Часы Клаус тащит под мышкой, и гиря на длинной цепочке волочится следом.
– Зачем тебе это, старик? Брось их!..
Втроем входят в кабину лифта и долго падают вниз. Поль беспокойно ухает, вертится, строит гримасы. Клаус угрюм, но спокоен. Он стар, и у него необычные для шимпанзе глаза – редко можно увидеть у обезьяны светлые глазные белки. Смотрит вопрошающе в упор, затянутой в перчатку лапой почесывая затылок шлема.
– Ну что здесь непонятного, старик? Вы отстали от графика ровно на двадцать четыре часа. На «Дипстаре», должно быть, сходят с ума от великого беспокойства, потеряны целые сутки, а ты и Поль даже еще не на старте.
Лифт тормозит. Свертывается гибкая дверь, обнажая стену из черного альфа-стекла. Участок стены уходит вниз, и открывается вход в святая святых «Зенита» – камеру гиперпространственной транспозитации. Клаус; обеспокоенно вытянув губы, смотрит в этот квадрат, подсвеченный изнутри голубоватым сиянием, Поль пятится и ворчит.