Лунное золото Революции
Шрифт:
Держась за руки, они сегодня ходили по улицам, с удовольствием разглядывая себя в отражениях витрин. Их счастье пропечатывалось на лицах такими буквами, что даже хмурые, пострадавшие от кризиса горожане, встречая их, несмело улыбались в ответ. Любовь! Тут была настоящая любовь, которую гренобльцы чувствовали как настоящие французы. Он поймал себя на том что и сейчас глупо улыбается, глядя на дальнюю водокачку и с усилием распрямил губы. Кто еще кроме влюбленного может улыбаться, глядя на водокачку? Влюбленный в свою жену…
Он чуть повернул голову, прислушиваясь, как в душе шумит вода.
Она стояла
Каждый день они вместе и каждую ночь. И так на всю долгую, счастливую жизнь.
Молодой муж сбросил халат и улегся на кровать номера для новобрачных. Шумела вода, он прикрыл глаза и стал вспоминать как у них все случилось в первую ночь..
Когда мадам Форитир вошла к молодому мужу она нашла его спящим. Это её не удивило. Посмотрев на свет откупоренную бутылку, она удовлетворенно кивнула. Достав из-под кровати саквояж, дама быстро переоделась во что-то напоминающее цирковое трико, в котором щеголял мистер Икс из оперетты «Принцесса цирка», пока не сменил его на черный фрак, белую манишку и цилиндр. После этого она поцеловала мужа и, не произведя абсолютно никакого шума, выскользнула в окно.
Через сорок минут мадам Форитир уже лежала на крыше лаборатории, дожидаясь сигнала.
Рядом лежала срезанная решетка вентиляционного люка. Темнота внутри была еще темнее опустившейся на город ночи. Изредка мадам трогала решетку пальцем. Оплавленный металл остывал, и она считала ночные секунды. Товарищи задерживались, а может быть это она поторопилась. Можно было достать часы, но зачем? В любом случае они никак не заменят группу прикрытия…
Бах! Бах!!
Грохот взрывов заставил её выглянуть из-за бортика крыши. Как раз вовремя, чтоб увидеть, как падают внутрь распахнутые ворота, и по ним, сверкая фарами, во двор врывается автомобиль. Мотор подпрыгнул, переехав труп одного из часовых, сбил бампером второго, пытавшегося перезарядить винтовку, и ринулся в глубину двора. Оттуда ударили дружные пулеметные очереди, и звон посыпавшегося стекла.
Все. Можно начинать…
Гибкая, почти невидимая в темноте фигурка под всполошный вой сирены проскользнула вовнутрь короба, начав трудный путь в темноте и тесноте вентиляционной шахты к аппарату профессора Лауни.
Товарищи старались, как могли. Даже сюда, за каменные стены доносился грохот взрывов и частая стрельба.
Упираясь локтями в гладкое железо, она, срезая внутренние решетки, ползла, не заботясь о том, что её кто-нибудь услышит. У всех кто еще оставался в здании сейчас имелись дела поважнее.
Поглядывая вниз, сквозь встречающиеся время от времени решетки, она добралась, наконец, до места, где воздуховод входил в противоположную стену.
Тут было чище и можно было бы без помех путешествовать дальше, хоть до самого подвала, но её цель находилась именно здесь. Свесив голову, девушка огляделась. Лучи мечущегося между зданий лаборатории автомобиля достигали и сюда. Темнота под потоками света раскалывалась и смыкалась, и раскаты стрельбы продолжали бушевать, словно частая гроза, а свет мятущихся фар бросал на стену рогатую тень большого подсвечника.
Несколько секунд ночная гостья слушала стрельбу и вопли сирены. Все это происходило за стеной, а на этаже было тихо. По мнению охраны, все главные события происходили сейчас снаружи. Они даже не могли вообразить, как они все ошибались.
За окнами что-то грохнуло. Басовито и грозно, не легкомысленно-гранатно, а основательно и тут же заполыхало пламя. В его свете стало видно, что твориться вокруг.
Всю комнату заполняло оборудование. Шкафы, ящики с циферблатами связывали разнокалиберные провода. Она не стала размениваться на мелочи, а сняв с пояса цилиндрик, «вырастила» из него зеленый лист пламени, рассекла металлический постамент в центре комнаты и ограненный полупрозрачный стержень в витках проволоки. Конструкция затрещала, накренилась, но устояла. Тогда она забежала с другой стороны и слезала восемь толстенных, с руку, болтов. Проволока натянулась, зазвучали как перетянутые струны и начали лопаться. Дзынь, дзынь, дзынь… Потом все зазвенело и затрещало хором и она едва успела отпрыгнуть в сторону, когда это все спутавшееся и сплетенное друг с другом обрушилось на пол, сразу став похожим на куски бревен в рыболовных сетях.
Прочитав маркировку на баллонах, она удовлетворенно кивнула. То, что нужно. Конечно, после того как она тут поработала «ножичком», французам тут нечего будет делать довольно долго, но почему бы это «долго» не продлить еще недели на две? Но сперва… Она быстро осмотрела окна, нашла то, рядом с которым вниз уходила дождевая труба. Металлические штыри держались крепко, и та вполне могла сойти за лестницу. Путь отступления готов.
Сняв с подсвечника одну из свечей, она поставила её в уголок, чтоб свет её не смогли увидеть снаружи. В следующую минуту она отвернула вентили у всех баллонов и полезла на стену.
…Когда она вернулась в гостиницу, молодой муж продолжал крепко спать. Тихонько раздевшись, она улеглась рядом и стараясь не коснуться его невзначай холодной рукой. Закутавшись в одеяло, она уже начала задремывать, как в полуоткрытое окно влетел глухой, ослабленный расстоянием звук взрыва.
– Что?… – вскинулся муж. – Где?…
Звук не повторился, и так и не выйдя из власти сна, мсье Форитир откинулся назад на подушку.
– Ничего, ничего, милый, - тихонько сказала маленькая женщина, глядя поверх его плеча на разгорающееся вдалеке зарево. – Гроза… Ничего страшного.
Орбита Земли. «Лунник-1».
Апрель 1931 года.
…До прекращения работы маршевого двигателя Федосей Петрович Малюков сидел в пилотском кресле тихо, как мышь, стиснув зубы, сжав кулаки и с подкатывающим к горлу ощущением, что вот еще минута-другая и – всё… Страх был настолько острым, что когда рев стих и приборы показали, что они получили-таки первую космическую скорость, он стащил шлем и первым делом посмотрел в блестящий бок активатора, ища в шевелюре седые пряди. Кому-кому, а ему-то было понятно, что это не старт, а бегство… Бегство туда, где их не достанет рука затаившихся где-то совсем рядом махровых контрреволюционеров.