Луны Юпитера (сборник)

Манро Элис

– Ты даже старые не назвал, – отметила я.

– Дай подумать. Названия им дал Галилей. Ио.

– Это раз.

– Луны Юпитера суть первые небесные тела, открытые с помощью телескопа, – отчеканил отец как по писаному. –

Только названия им не Галилей дал, а какой-то немец. Ио, Европа, Ганимед, Каллисто. Довольна?

– Вполне.

– Ио и Европа – это возлюбленные Юпитера, то есть Зевса, правильно? Ганимед – юноша. Пастушок? А кто такая Каллисто – не знаю.

– Тоже возлюбленная, если не ошибаюсь, – сказала я. – Жена Юпитера превратила ее в медведицу и пригвоздила к небу. Большая Медведица и Малая Медведица. Малая Медведица – это ее дитя.

По трансляции объявили, что время посещения закончено.

– Увидимся, когда ты очнешься после наркоза, – сказала я.

– Непременно.

Когда я уже была в дверях, отец сказал мне вслед:

– Ганимед – никакой не пастушок. Он – виночерпий Юпитера.

В тот день, после сеанса в планетарии, я прошла через музей в Китайский парк. Вновь повидала каменных верблюдов, воинов, саркофаг. Посидела на скамейке с видом на Блур-стрит. Сквозь вечнозеленые кусты и высокую кованую ограду поглазела на прохожих, двигавшихся в предзакатном свете. Планетарий по

большому счету дал мне то, к чему я стремилась: он меня успокоил, иссушил. Одна девушка в толпе почему-то напомнила мне Николу. Одетая в пальто-тренч, она несла пакет с продуктами. Росточком, правда, не вышла, да и вообще мало походила на мою дочь, но я подумала, что вполне могла бы увидеть здесь Николу. Вполне возможно, что в тот миг она шла по соседней улице – нагруженная, сосредоточенная, одинокая. В этом мире она уже примкнула к стану взрослых, к стану тех, кто возвращается домой с покупками.

Если увижу ее, решила я, останусь, наверное, сидеть и смотреть. Я ощущала себя как те немногие, что взмывают к потолку во время своей краткосрочной смерти. Так легче, пусть ненадолго. Мой отец сделал свой выбор, и Никола сделала свой выбор. В один прекрасный день, может быть даже очень скоро, она даст о себе знать, но это ничего не изменит.

Мне захотелось встать и подойти к саркофагу, полюбоваться резными изображениями, этими каменными сценами, которые опоясывают его целиком. Я каждый раз собираюсь их рассмотреть, но почему-то этого не делаю. Не сделала и теперь. В воздухе похолодало, и перед тем как отправиться в больницу, я решила выпить где-нибудь чашку кофе и перекусить.