Lurk
Шрифт:
Он думает о странном убийстве, которое произошло недавно в — как же предсказуемо! — городском парке и пытается связать его с остальными, но пока тщетно. Единственное, что было на месте преступления — это рассыпчатое вещество, больше похожее на пыль неизвестного происхождения. И все. Скотт говорит, что Стайлзу надо расслабиться, отвлечься, забыться, но Стилински лишь просматривает папки на столе своего отца и не может угомониться.
Вся суть заключается в том, что Стайлз без проблем — не Стайлз. Ему необходимы какие-то задачи и проблемы, ему жизненно важно чем-то наполнять пустоту своих вечеров. У Скотта есть сила альфы,
Когда тренер заканчивает свою гневную тираду внезапным оповещением того, что на следующем занятии будет тест по пройденному материалу, Стилински тут же получает несколько колких и злых взглядов. Сам парень виновато-безразлично пожимает плечами и захлопывает папку, пряча ее под учебник. Он решает пока не рисковать, и это — единственное здравое решение за последние несколько дней.
Стайлз опирается на спинку стула и оглядывает класс. Скотт слишком увлечен перепиской с Эллисон, чтобы спросить Стилински в порядке ли он, да и нет в этом, наверное, необходимости. Эллисон слишком увлечена Скоттом, а Лидия посещает более сложные предметы.
О ней Стилински решает не думать. И о ее новом парне, Эйдане-Итане-или-как-там-его. Стайлз уверен, что с этими близнецами все не так уж просто, но станет ли Мартин прислушиваться к его мнению? Стайлз уже даже не расстраивается, что его беспокойство всегда встречают с насмешкой. Его радует просто перспектива сказать: «Я же был прав» в тот момент, когда все становится хуже некуда.
Особенно когда все становится хуже некуда.
Но в последнее время в Бэйкон Хиллс тишь да гладь. Стилински цепляется за любое происшествие, иногда ошиваясь рядом с полицейским участком. Он словно ждет подвоха, словно пытается понять раньше остальных, где они промахнулись — но вот уже второй месяц ничего не происходит.
Абсолютно ничего.
Ни-че-го.
Это больше похоже на сон, чем на реальность, потому что в Бэйкон Хиллс всегда что-то происходит. Чем меньше городок, чем он провинциальнее, тем больше там заморочек и проблем. Вот это-то и не дает Стайлзу покоя, поэтому он просматривает все дела, которые кажутся ему необычными. Но раз за разом убийства оказываются раскрытыми, люди не исчезают, и Лидия больше не ходит по ночам в поисках очередного тела.
Лидия только с Эйданом-Итаном зажимается в углах школы и обеспокоена посещением самых крутых вечеринок. Скотт, Эллисон, Малия и Лиам тоже в принципе довольны спокойствием и стабильностью. А Стайлз чувствует, как скука прокрадывается к нему все ближе и ближе, будто стремится с ним слиться, догнать его и поглотить.
Уже после звонка Стилински лениво закидывает тетрадки в рюкзак и вместе с ними — папку, документы которой прочитал уже шесть или семь раз. Он решает, что ему надо выпить кофе (хотя энергии в нем и так хоть отбавляй) и прислушаться-таки к совету Скотта — ему надо перестать думать о всех этих преступлениях.
И о Лидии.
2.
Не думать о Лидии не получается, потому что в столовую она приходит не сразу, потому что когда она заходит, то рядом с ней идет Эйдан-Итан, и выглядят эти двое более, чем довольными. Стилински усмехается, подпирает голову кулаком и переводит взгляд на кофе.
— Ну, так ты идешь? — спрашивает Скотт, хотя он и так знает ответ. Стайлз переключается на предмет их разговора. — На песчаную отмель сегодня?
Эту очередную вечеринку устраивают в честь очередного-не-важно-какого события. Стайлз не очень-то любит все эти шумные сборища, но в свете того, что делать ему вечером все равно нечего, соглашается идти. Лидия садится рядом, тут же начиная выгружать поток ненужной информации, основная суть которых сводится к последним школьным сплетням и интригам. Эллисон смеется, а Малия молча листает учебник по математике, пытаясь понять суть тригонометрических уравнений. Стилински молчит и таращится на свой кофе.
А потом он решает мельком взглянуть на Лидию. «Мельком» растягивается до нескольких секунд, а потом — до целой минуты, и в это время парень сожалеет лишь об одном — что он не сидит где-нибудь в отдалении, чтобы его никто не мог запалить.
Сожаление удручает и ухудшает и без того плохое настроение.
Он решает спросить, кто еще едет на песчаную отмель сегодня, но ответ слишком уж очевиден, поэтому Стилински продолжает молчать, смотря то на кофе, к которому он так и не прикоснулся, то вновь на Лидию.
Лидия — это как не заживающая царапина. Нельзя сдирать корочку, но ведь не устоять. Или как язвочка на нёбе, или еще что-нибудь колкое и грозящее попаданием инфекции в организм. Иногда Стилински думает о том, что обращение Скотта во многом упростило задачу — ведь если бы этого не произошло, Лидия так бы и проходила мимо, совершенно никого не замечая.
Она и сейчас так проходит.
Но Стайлз по крайней мере может с ней общаться, и этого пока хватает.
Наверное, хватает.
— Так, во сколько вы заедете? — интересуется Эллисон, снова возвращаясь к прежней теме разговора.
— В восемь, — тут же отвечает Скотт. — За тобой и Лидией, а потом за Малией.
— За мной не надо заезжать, — тут же обрывает Мартин. Этот тон в ее голосе не предполагает споров, она уже все решила. Она выдерживает паузу в несколько секунд, а потом решает объяснить: — Эйдан заедет за мной.
— Да брось, — фыркает Стилински, — эти братья какие-то странные, и все мы это знаем.
Лидия стреляет колким взглядом, прося то ли заткнуться, то ли не лезть не в свое дело. Стайлз говорит это потому, что беспокоится за Мартин, а не потому, что ревнует ее. Это странно, но он почти не ревнует Лидию. Он смиряется с ее выходками, с ее парнями и с ее безрассудным отношением к своей жизни. Конечно, ему неприятно смотреть на нее и Эйдана, но он не ревнует.
Ему так кажется.
Стайлз смотрит в ее глаза уверенно и настырно, он абсолютно уверен в своей правоте, на его языке крутится что-то типа: «Тебе Джексона было мало?», но он решает промолчать, а потому едва заметно качает головой и делает пару глотков кофе.
Эллисон решает развеять напряженную атмосферу и начинает что-то рассказывать про то, что сегодня у них был новый учитель истории. Стилински по-прежнему молчит. Скотт уверен, что последствием этого долгого молчания будет словесный взрыв или чрезмерная активность на вечеринке на песчаной отмели, но решает оставить это мнение при себе. В конце концов, Стайлзу просто нужно привыкнуть к обычному — прежнему — укладу их жизней и смириться с тем, что все, наконец-таки, нормализовалось.