Львиное Сердце. Дорога на Утремер
Шрифт:
Зима до поры стояла мягкая, но, когда кортеж достиг города Систерон, раскинувшегося по обоим берегам Дюранс в узкой долине между двумя горными хребтами, повалил снег. Тут путники наняли местных проводников, называемых маронами, а также встретили странников, пробирающихся из Италии во Францию и готовых поделиться историями о перенесённых трудностях и тяготах, захватывающими повестями о смертоносных лавинах, обрывистых альпийских тропах и опасностях столь страшных, что на ум приходила мысль: ад — ледяная замёрзшая пустыня, а вовсе не котлы с пламенем, как проповедуют священники.
Продвижение путешественников изрядно замедлилось — в иные дни им удавалось покрывать всего от трёх до четырёх миль. Мароны указывали путь, проверяя
Беренгарию подобные выражения коробили, но стремление капитана наёмников убедить своих людей в очевидном она поддерживала — в Альпах хватало опасностей и без драконов и прочих чудовищ. Девушка очень неоднозначно относилась к Меркадье, потому как Хавиза познакомила её с его пугающим прошлым. Этот темноволосый мужчина со зловещим шрамом имел ещё более зловещую репутацию одного из самых печально известных рутье, готового продать меч тому, кто больше заплатит. Идёт молва, сообщила Хавиза, с притворным ужасом поглядывая на Меркадье, что где он ступит, там не растёт трава. Но тут же уверила собеседницу, что Меркадье верой и правдой служит Ричарду вот уже семь лет, и само его присутствие здесь свидетельствует о заботе короля о безопасности матери и невесты. Беренгария согласилась, что одна внешность рутье способна отпугнуть большинство разбойников. потому как выглядит он как демон из свиты Люцифера. Однако её несколько обеспокоило, что Ричард допускает безбожных наёмников в свой ближний круг, и она поняла вдруг, как мало на самом деле знает человека, с которым вскоре вступит в брак.
Женщинам теперь приходилось ехать по-мужски, так как дамские сёдла были слишком опасны. Повозки пришлось оставить в Систероне, груз же перекочевал на вьючных мулов и носильщиков. Последние, подобно маронам, добывали свой хлеб, отправляясь в путь через альпийские перевалы в любую, кроме самой ненастной, погоду. Воздух был таким разреженным, что многие жаловались на головную боль, тошноту и одышку — привычное явление для тех, кто не привык к высоте, пояснили проводники. Рождество путники отпраздновали в деревушке Бриансон, расположенной всего в паре миль от перевала Монженевр. Однако разразившаяся вскоре буря заперла их в селении на неделю с лишним, и продолжить переход они смогли только под Крещение.
Ночь путешественники провели в приюте и с рассветом тронулись дальше, но сначала опустились в снег на колени, а епископы взмолились к «Господу, Вышнему отцу и Богу вечному», прося послать им своих ангелов, дабы те указали рабам божьим путь, и да пусть Святой дух пребудет с ними в минуту нужды. И переход через Монженевр начался.
Небо было голубым до боли и казалось таким же безжизненным и мёрзлым, как пустынный ландшафт вокруг, а снег блестел так ослепительно ярко, что приходилось щурить и прикрывать ладонью глаза. Достигнув вершины перевала, путники с облегчением вздохнули, но тут же поняли, что худшее поджидает впереди. Мароны велели мужчинам спешиться и вести коней в поводу, дам же предстояло завернуть в воловьи шкуры, чтобы спустить по склону вскользь. Никто не возражал проводникам, потому как в этих альпийских высотах Монженевра они обладали прерогативами королей. Заметив на многих лицах отчаяние, мароны успокаивали новичков в деле горных восхождений, говоря, что бывает куда хуже. Иногда лошадей приходится
— Я бы тоже от повязки на глаза не отказалась, — нарушила её Хавиза, издав истерический смешок и затребовав вина.
Алиеноре доводилось однажды пересекать Альпы. Только тогда она была намного моложе.
— Вот уж не думала, что в мои-то годы стану кубарем катиться с горки, — прошептала она Хавизе, но первой позволила завернуть себя в шкуру, потому как королевам следует подавать пример.
Спуск получился трудный и тряский, но Алиенора сделала измученным костям и хрупкой конституции женщины шестидесяти шести лет только одну поблажку — зажмурила глаза на самом опасном участке. До неё доносилось тревожное ржание лошадей, приглушённые ругательства мужчин, которым в некоторых местах приходилось ползти по тропе на четвереньках, да истеричные взвизгивания. Она с облегчением выдохнула, когда рыдания резко оборвались, потому как их предупреждали, что даже громкий разговор способен вызвать сход лавины. Интересно, это одна из её фрейлин или Беренгарии? А ещё пыталась вспомнить, погибала ли какая-нибудь королева в альпийских ущельях? Быть может, Гарри смотрит сейчас на неё из чистилища и смеётся? И как только, чёрт побери, удалось карфагенскому полководцу Ганнибалу перетащить через Альпы слонов?
У подножья перевала угнездился приют. Монахи встретили продрогших путешественников подогретым вином с пряностями и обещанием сытного обеда и тёплой постели. Опыт научил их, что даже знатные гости не станут роптать, если вино окажется разбавленным, одеяла потёртыми, а матрас будет кишеть паразитами — так они будут рады благополучному завершению перехода через Монженевр. Женщин препроводили на отдых первыми. А вот, прежде чем последние погонщики и носильщики подтянулись к приюту, прошло немало часов. Путники сгрудились перед открытым очагом, пытаясь отогреть замёрзшие руки и ноги и шумно радуясь тому, что худшее осталось позади. Да, пока по весне не придёт время возвращаться, мрачно напомнила Хавиза. Тогда всё будет ещё опаснее, ибо мароны предупреждали, что с таянием снегов сходы лавин случаются чаще.
— Я не прочь начать новую жизнь на Сицилии, — заявила Хавиза столь решительно, что Алиенора не смогла удержаться от улыбки и протянула ей свой кубок — жест королевского благоволения, заставившей иных из фрейлин хмуро покоситься на графиню.
Хавиза сделала хороший глоток и с удовольствием ощутила, как тепло разливается по жилам.
— Слышала эту испанскую девчонку Уракку, государыня? — поинтересовалась графиня. — Она едва не впала в панику, которая могла оказаться заразной. Спасибо Меркадье подошёл и зажал ей рот ладонью. После этого девчонка притихла как мышка!
— Не сомневаюсь. — сухо отозвалась Алиенора, заметившая неоднозначное действие, которое производил Меркадье на женщин. Те либо боялись его до смерти, либо втайне, вопреки себе самим, восхищались.
Когда она поделилась своим наблюдением с Хавизой, графиня рассмеялась и сказала, что не может определить, к какой категории отнести себя саму. Алиенора тоже улыбнулась, потому как задорная беззаботность фрейлины будила в ней эхо воспоминаний о горько оплакиваемой подруге Мод, графине Глостерской.
— Разумеется, едва опасность миновала, Уракка помчалась к Беренгарии с гневной жалобой, что «безродный рутье» посмел к ней прикоснуться! Но Беренгария меня удивила. Она устроила девчонке настоящую выволочку за то, что та подвергла опасности всех нас. А потом добавила, уже добрее, что страх вполне понятен, но благородной даме не след поддаваться ему.
Алиенора бросила взгляд на другой конец комнаты, где Беренгария тихо беседовала с братом. Принцесса не упускала возможности побыть с Санчо, поскольку тот, не собиравшийся ехать дальше Милана, должен был вскоре покинуть кортеж.