Львовская гастроль Джимми Хендрикса
Шрифт:
— Что это? — спросила Дарка и ткнула в стекло со своей стороны пальчиком, показывавшим на прибор.
Тарас смотрел через окошко обменки на ее руки. Темно-зеленые перчатки уходили под рукава такой же темно-зеленой блузки, поверх которой Дарку согревала еще и трикотажная безрукавка черного цвета. На левом запястье поверх перчаточной ткани — красного цвета часы, прямоугольный пластиковый корпус которых переходил в пластиковый же гладкий браслет. Тарас отодвинул аппарат и сам коснулся рукой стекла по другую сторону от ее пальчика. Хотелось ощутить ее тепло. Стекло ведь может проводить
— Да вот, взял в лаборатории паранормальных явлений аппарат на прокат. Ищу теперь привидения! — улыбнулся он.
И вдруг улыбка соскользнула с его лица. Дарка это заметила.
— Что? — спросила она.
— Забыл забрать у соседа карты центра.
— А зачем они тебе, ты что, центр не знаешь?
— Да нет, надо отмечать места, где есть аномалии.
— Ой, интересно! — всплеснула ладошками Дарка. — Это как в фильме «Скуби-Ду»? Я бы с тобой пошла!
— А у тебя есть ключ от своей клетки? — ехидно спросил Тарас.
Дарка отрицательно мотнула головой. Ее глаза стали на мгновение грустными.
— Ничего, ничего, мы можем начать искать привидения прямо у тебя в клетке! — немного наигранно весело проговорил Тарас и придвинул аппарат вплотную к стеклу окошка.
На его глазах стрелка дернулась и стала плавно подниматься. Остановилась она уже на красном фоне, правда, зашла на его территорию недалеко, на пару миллиметров.
— У тебя тут что-то не в порядке, — опять перешел на серьезный тон Тарас.
— Конечно, не в порядке. — Дарка взглянула на Тараса с легкой иронией. — Смотри! — сказала она решительно, наклонилась и тут же выложила по свою сторону стекла несколько банковских упаковок долларов, евро и гривен.
И Тарас действительно обомлел, наблюдая, как тут же стрелка уже на целый сантиметр влезла на «красную» территорию индикатора.
— Ну это как-то банально выходит, — огорченно выдохнул Тарас. — Деньги — грязные, это ясно. Но при чем тут негативные вибрации?
— А может, это не от денег, а от меня! — Дарка, говоря, спрятала деньги под прилавок, и стрелка опустилась на свое прежнее место.
— Как это «от тебя»? Посмотри! — Тарас задумчиво уставился на подругу.
— Да ладно! Что я буду смотреть! — отмахнулась рукой Дарка. — Спасибо, что подошел! А то сидишь тут всю ночь ради одного-двух клиентов, можно и с ума сойти!
— Уходить тебе отсюда надо, — проговорил Тарас совсем серьезно.
— Когда-нибудь уйду. Но не сейчас.
— Знаешь, давай, я пойду кофе заварю? — предложил он неожиданно, проникшись в который уже раз сочувствием к этой замечательной и загадочной девушке.
— Правда?! — обрадовалась она. — Давай! С меня поцелуй!.. Воздушный.
— А не воздушный? — спросил Тарас.
— А не воздушный потом!
Тарас, так и не выключив аппарат, веселым, бодрым шагом направился
И вдруг, уже на Пекарской, в самом начале, неприятное волнение охватило его. Бросив взгляд на подсвеченный индикатор, Тарас увидел, как стрелка рванула в красную зону и даже ударилась о «предел» — маленький стопор, толщиной с оконный гвоздик.
Тарас остановился. Стрелка чуть отошла от стопора и тоже остановилась. Тишина зазвенела у Тараса в ушах.
Он сделал пару шагов назад, не отрывая взгляда от индикатора. Стрелка поползла дальше по красной территории. Отошел еще на пару шагов назад и уже не по стрелке, а по собственному состоянию понял, что что-то тут не так. Дрожь пробежала по телу. Он оглянулся по сторонам. В двух метрах от него — закрытые деревянные двери в парадное дома.
Тарас попытался успокоиться и поймал себя на странном раздвоении ума и тела. Умом он кое-как управлял и панике в этот раз не поддался, а вот тело вело себя как-то по-детски непослушно. Он чувствовал дрожь в пальцах, неприятный холодок коснулся шеи.
Тарас приподнял аппарат и подошел к двери в парадное, ощущая одновременно, как сами ноги сопротивляются его продвижению. Стрелка уперлась в стопор. Дрожь поднималась от пяток и пальцев на ногах к коленям и выше.
Почему-то стало не хватать воздуха, и он сделал глубокий вдох, тут же ощутив, как на язык от этого вздоха осела соль, морская соль. И птичий крик-хохот, уже слышанный раньше, снова зазвенел над головой. Он хотел из последних сил воли открыть дверь и заглянуть в парадное, но тут тело сдалось, окончательно отказавшись подчиняться командам.
И Тарас отошел на шаг, потом еще на два от двери, и даже там, несмотря на то что теперь до двери в парадное было не меньше полутора метров, он стоял с трудом, с трудом сдерживая себя от желания бежать, бежать прочь.
Стрелка всё еще оставалась на красном, но близость ее к зеленому полю чуть успокаивала.
Тарас всё-таки отошел еще метра на три и снова проверил индикатор. Стрелка остановилась на границе красного и зеленого. Тарас вздохнул с облегчением. Ноги ожили, словно неприятная судорога отпустила их. Он вновь оглянулся по сторонам, опять вспомнил о контурных схемах, унесенных соседом. Бросил взгляд в темное, затихшее, освободившееся от птичьих криков небо. И тут соль на кончике языка напомнила о себе, точнее, об этом моменте физического, телесного страха, пережитого тут несколько минут назад.
Он запомнил двери, запомнил дом, запомнил молчаливые темные окна. «Надо будет с утра забрать карты и заштриховать это место», — подумал он.
И продолжил путь домой, забыв на какое-то время об обещании, данном Дарке, и одновременно думая о том, что не от денег возникают эти странные негативные эмоции. Деньги «фонили» и «фонят» всегда! Он не удивился бы, если бы они излучали радиацию! Но у них нет соленого вкуса. Во всяком случае, деньги никогда не вызывали у него страха, оторопи, дрожания пальцев. Деньги не вызывали у него ни вкусовых, ни звуковых галюцинаций. А значит, они тут ни при чем!