Люба
Шрифт:
— Я вас очень хорошо понимаю, я женился на девушке как только ей исполнилось восемнадцать, у нас сыну уже четыре года. Хотите, я вас с ней познакомлю.
— Очень. Буду рад.
— Люба, подойди.
Люба встала со своего места и подошла. Саша обнял ее за плечи. Блэк чуть не выпал в осадок.
— Знакомьтесь, Дэйв, моя жена, Люба Корецкая.
— Очень приятно. Надеюсь, вы счастливы?
— О, да, спасибо. Извините, я хотел бы вместе с женой пойти на обед, до встречи.
Саша, не выпуская Любиной руки, вышел из хирургии. На лестнице Люба кинулась ему на шею, расплакалась и спросила:
— Саша, ты сердишься?
— На тебя нет, а этот придурок меня не волнует. Я думаю, что он к тебе больше приставать не будет. Но, ты знаешь, я ему благодарен,
Когда Люба с Сашей и Валеркой сидели в столовой, туда вошли Дэйв Блэк с переводчиком, они сели за соседний столик, и Дэйв все смотрел на счастливую семью.
Ближе к ночи Леша уже ходил по коридору отделения. К нему пришла Люба, принесла йогурт и творог. Леша поел и стал проситься к матери.
— Люба, я дойду, хоть посмотрю, как она там. Я же беспокоюсь.
— Леша, давай завтра, это очень большая нагрузка.
— А где Саша? Может, он меня отведет?
— У Саши полный приемный покой больных. Он до двенадцати не освободится. Понимаешь, врачи из поликлиник посылают тяжелых больных к нему на консультацию, те узнают, когда он дежурит, и приходят. В результате в дни дежурств он принимает тридцать-сорок амбулаторных больных и десять-пятнадцать экстренных. Завтра он будет работать до обеда. Вот такая светлая жизнь.
— Ничего себе, а я думал, что у него работа легкая.
— Так, все, Алексей, ложись спать. Завтра после работы мы тебя и Зину заберем домой. А сегодня постарайся выспаться.
Люба отправилась в палату свекрови.
— Добрый вечер, мама. Как у вас дела? Выглядите вы немножко лучше, отеки меньше.
— Спасибо, девочка. Я очень хочу кушать. Я тут все съела, но еще хочу. Можно мне две порции?
— Я сейчас узнаю, что можно сделать.
Люба ушла. Она только успела сказать Саше о просьбе матери, как ее вызвали к больному и на операцию.
Саша закончил прием больных около часа ночи. Сходил в круглосуточный супермаркет, купил творожки, йогурты, кефир и печенье и вернулся к матери.
— Мама, извини, что так поздно. Ты еще не спишь?
— Я днем выспалась, а сейчас совсем не хочется. Заходи. Что ты там мне принес?
Она съела пару творожков, йогурт.
— Саша, я же не маленькая, чтобы есть такую вкуснятину.
— Зато это соответствует диете. Валерка тоже любит такие вещи.
— Саша, у тебя есть время?
— Есть, я предупредил, где я, и пейджер у меня с собой — если что, вызовут.
— Сынок, расскажи как ты жил. Знаешь, я иногда думала, что тебя живого уже не увижу.
— Мама, помирать не собираюсь, у меня, знаешь, какие планы! Хочешь, слушай. Когда в Москву ехал, познакомился в поезде с женщиной, она предложила у нее остановиться. Я у нее два месяца прожил. Поступил в институт, Корецкий дал мне общежитие и работу санитаром в приемном покое. И все было бы хорошо, но денег мне не хватало, не потому что я транжира, а потому что надо было покупать книги, учебники, платить за общежитие, что-то одевать. Но тут роковую роль сыграла моя внешность. Как ты понимаешь, первой женщиной у меня была та, из поезда. Мы с ней отмечали мое поступление, она меня напоила, а дальше я и не понял, как все произошло. Помню, что было очень стыдно. Потом с другими уже стыдно не было. Сначала это были санитарки и медсестры, я спал с ними просто так, они меня кормили, потом появились дамы из новых русских. Те платили деньги, но просили держать все втайне от мужей. Постепенно я привык к этому. Все кончилось, когда одна дама пришла к Корецкому отпросить меня с дежурства, я ей именно в эту ночь понадобился. Корецкий орал как резанный, даму он обещал сдать в милицию за совращение несовершеннолетних, мне было семнадцать. Меня он обещал выгнать из общаги, если это еще повторится. «Тебя же убьют, изуродуют, что ты делаешь? Балбес малолетний, а как насчет инфекций, ты как предохраняешься? Им это не нужно, для
— Прости меня, я должна была быть рядом, тогда ты мог бы избежать многих ошибок. А как ты встретил Любу?
— Ой, мама, это она меня встретила. Она пришла в клинику, попросила монографию, я дал, с этого все началось. Я не знал, что она дочь шефа, но она была не такая, как все женщины. На ней не было косметики, она вела себя просто, но была невероятно грамотной и умной. Внешне она напоминала воробышка, где-то была неуклюжей, где-то наивной. Она не умела быть женщиной и этим безумно подкупала. Я влюбился в нее. Тоже натворил много ошибок. Но я всегда любил ее. Как только ей исполнилось восемнадцать, мы поженились. А еще через полгода родился Валерка. Шеф не простил мне дочери, и Валерка носит его фамилию, хотя в свидетельстве о рождении я в графе «отец». Я ему обещал, что только после защиты докторской диссертации дам детям свою фамилию. Живем мы все вместе, правда, квартира у Корецкого большая. У нас с Любой своя спальня, и у меня отдельный кабинет для работы. Материально мы с Любой независимы от шефа. Вот и все.
— Саша, твоя жена правда очень милая. Ты знаешь, она сегодня назвала меня мамой.
— Что ж, ты первая женщина, которую Люба назвала мамой.
— Она сирота?
— Ее вырастил и воспитал отец, мать умерла при рождении.
— Саша, возьми мою сумку в тумбочке. Открой, теперь вот, в кармашке с деньгами, в тряпочку завернуто, разверни. Вот это твое, я ее хранила, хотела тебе отдать. Теперь отдала.
— Мама, это же моя золотая медаль? Как? Ее же твой муж у меня отобрал?
— Я ее выкрала, он не заметил. Я и припрятала. Сашенька, это ведь все, что у меня от тебя осталось.
— Спасибо, мама.
Через два дня Корецкий зашел в палату Марины Сергеевны.
— Ну что, Марина Сергеевна, выглядите вы гораздо лучше, анализы у вас очень неплохие. Сейчас придут Борисов и хирург, и будем вас переводить в хирургию. Я тут сейчас ругаться буду, не обращайте внимания, мне по должности положено.
В палату вошел Борисов.
— Всем доброе утро.
— Саша, ты действительно будешь платить Виктору Васильевичу за операцию?
— Да. Как вы узнали?
— Я директор, а со вчерашнего дня хозяин этой клиники. Здесь и у стен есть уши.
— Вы выкупили клинику?
— Выкупил, теперь это закрытое акционерное общество. Все акции принадлежат мне. В своем завещании я указал своих наследников и их доли. Но наследниками, как ты понимаешь, могут быть только члены моей семьи. Саша, если ты не утвердишь тему докторской до конца месяца и не защитишься в ближайший год, то следующим директором будет Виктор Васильевич, и ты ему всю жизнь платить будешь. Послушай, я тебя растил, воспитывал для того, чтобы ты сменил меня на посту директора, а ты ничего не делаешь, даже то, что заработал, хочешь отдать куроцапу. Он ко мне пришел и просил сустав дать бесплатно, как моей родственнице. Представляешь, каков нахал! Саша, ты ему не дашь ни копейки, а я ему дам две тысячи рублей выходного пособия и пусть ищет работу, посмотрим, что он найдет. В общем, ты понял, клинику я выкупил, и еще я тебе купил машину, после обеда едем забирать. У тебя права есть?