Люби меня
Шрифт:
Накал растет настолько, что в какой-то момент я понимаю: видимость плывет. Только желтые пятна фонарей в общей темноте остаются. Моргаю, вспоминая, что просто обязан это делать. Медленно тяну кислород. Но тело продолжает бомбить. Подталкиваю Соню к бортику. Фиксирую у стенки. И тупо роняю голову в изгиб ее шеи. Вдыхаю вовсе не так сдержанно, как бы мне хотелось. Да, блядь, я с трудом справляюсь со своими ощущениями.
Чувствую Сонины пальцы у себя в волосах. Содрогаюсь ярче. Цепенею. Контролирую новый вдох. Дрожь упорно сохраняется. Приходится тупо игнорировать это, когда заставляю
– Рассказывай, – задаю тон.
Шепотом, конечно. Громче сейчас мог бы быть только крик. Ничего среднего.
– Что рассказывать?
– О чем ты мечтаешь, Соня? Что для тебя значат отношения? Что я должен буду делать?
– Я хочу… – теперь она прячет лицо. Притягивая меня ближе, касается губами виска. При этом гладит также пальцами мой затылок. – Хочу, чтобы ты звонил и писал мне каждый день… Хочу, чтобы мы везде ходили вместе – к твоим и моим друзьям… Хочу гулять, взявшись за руки… Хочу говорить о всякой ерунде… Хочу встречать рассветы так, как на том сеновале… Хочу танцевать так, как на том празднике… Хочу плавать так, как сейчас… Саш… Я хочу обниматься с тобой… Хочу целоваться… Хочу спать вместе… Хочу нежничать и ласкаться… Хочу смеяться с тобой… Хочу искренне тебе улыбаться… Хочу чувствовать себя счастливой… С тобой хочу, Саш… Очень сильно хочу… А ты? Чего хочешь ты?
Отстраняюсь, чтобы посмотреть в ее лицо и тут же рухнуть в сияющую бездну ее глаз.
Все, что она перечислила… Каждый фрагмент из будущего, что она создала, пронзил мое сердце огненной стрелой. И я вспыхнул. Самым ярким пламенем. Загорелся неистово.
– Я хочу тебя, – заявляю уверенно. Стыд успешно дожарился, ничего не мешает мне выпалить: – Хочу все это, Соня… Хочу быть твоим настоящим.
27
Только тебя хочу…
– Ты согласна? – напряженно вглядываюсь Соне в глаза. Всегда был уверен в себе. Но сейчас, даже после того, что она озвучила, нутро раздирают сомнения и страх. Правильно ли я понял, что все это она хочет только со мной? Являюсь ли я для нее тем незыблемым приоритетом, которым для меня стала она? Точно меня хочет? Не просто свои мечты из книжек, а именно меня? В венах уже разносится горючий экстракт предвкушения. И я понимаю, что готов сделать что угодно, лишь бы Соня Богданова хотела меня. – Будешь моей? По-настоящему. Полностью. Будешь?
– Да… Я буду твоей, Саша, – выталкивает она прерывисто, и я теряюсь в этом сладком выдохе, как в воронке сумасшедшего смерча.
Я глотаю образовавшийся в горле удушающий ком и медленно приближаюсь к ее губам. До последнего зрительный контакт удерживаю. Только когда наши рты, соприкасаясь, посылают по всему телу чертов ток, закрываю в удовольствии глаза. Соня толкается ко мне, я толкаюсь к ней – вбиваемся друг в друга одномоментно. Морщась, рот в рот шипим, но не делаем ничего, чтобы тормознуть это безумие. Сцепляемся и пережидаем. Секунда, две… И я врываюсь в нее языком. Врываюсь как изголодавшийся дикарь. Слишком долго этот голод нагуливал. Слишком долго, блядь… И теперь, едва ощутив знакомый вкус, тотчас ловлю растиражированный
Потрясающе теплая, восхитительно влажная, охуительно вкусная – моя Богданова. Моя. Теперь точно моя.
Я еще только начал ее целовать, а мне уже хочется создать машину времени и, промотав на дни и месяцы вперед, узнать, насколько чертовски головокружительным будет наш сотый и тысячный поцелуи. Потому что уже понял, такая психологическая штука, как привыкание, между нами не срабатывает. Каждый следующий поцелуй с Соней лучше предыдущего.
Лучше, мать вашу… Убийственно лучше. Смертельно. Я почти погиб.
Кружит. Снова меня кружит то удивительное чувство, которому я боюсь давать четкое название. Пусть заворачивает как торнадо. Похрен. Я буду терпеть, кайфовать и молчать.
Блядь… Я готов исчезнуть. Но сначала должен догореть.
Сонино тело вокруг меня, словно ядовитый плющ.
Чувствую ее всю. Чувствую ее всюду. Чувствую аномально.
Каждый миллиметр жжет. Сокращается и пронизывается яростными импульсами. Я ощущаю себя металлической глыбой, сунутой в микроволновку на самый длительный режим. Организм разваливается на атомы, но упорно держится в куче за счет разбившей его клетки мощнейшей энергией. Она трещит, словно молнии.
Я не собираюсь останавливаться, пока эта сила не иссякнет. Но Соня в очередной раз содрогается, ведет по моим плечам ладонями и, проникая глубже в меня, начинает так одуряюще играть языком, что я буквально вынужден заставить себя отпрянуть, чтобы сию секунду не кончить.
– Что-то не так? – шелестит Соня.
Я отступаю настолько, что ей приходится схватиться руками за бортик. Ее ноги покидают мой пояс, выпрямляются и, естественно, не достают до дна.
– Соня… Малыш… – выдаю, задыхаясь.
Абсолютно неадекватно себя веду: то как магнит тянусь к ней, то как противоборствующая сила отталкиваюсь.
В глазах Сони улавливаю тревогу, которой так много, мать вашу, во мне самом. Она тоже боится быть отвергнутой. Если бы моя внутренняя защита в такие моменты не воспалялась, я бы нашел слова, чтобы заверить ее, что этого никогда не случится.
Однако, несмотря ни на что, я все еще остаюсь самим собой. Гребаным рогатым принцем, как Соня меня называет. Ее антигероем. Да, блядь, похер, кем. Просто всем... Для нее всем хочу быть.
– Все так, малышка, – тарахчу между частыми и хриплыми вдохами-выдохами, как двигатель, которому вот-вот суждено заглохнуть. Нельзя терять ни секунды. – Хочу целовать тебя, пока не сдохну, – валю на свою Богданову обратно. Прижимаясь, вцепляюсь ладонями в борт по бокам от ее головы. – Обними меня, – прошу уже едва слышно.
Еще немного, и она поймет, что я болен. Насколько я болен ею.
Соня вздыхает и, закидывая мне руки за шею, свободно повисает вдоль моего окаменевшего тела. Член находит участок голой кожи над ее трусами и, мать вашу, принимается там так бешено пульсировать, что мне остается лишь стонать и кончать. С трудом стопорю этот процесс на самом краю – сцепляю зубы и напрягаю все мускулы, на которые только имею непосредственное влияние.