Любимая для эльфа
Шрифт:
— Я скоро поеду на море, и ты со мной.
Колетт опешила.
— Что?
— Ты море не любишь или думаешь с кем-то встречаться в мое отсутствие?
Фиалковые глаза уставились в голубые.
— Бррр. Неожиданно как-то! То ты режешься, то вдруг море… — Колетт первая отвела взгляд, Роберт ответил:
— Нервишки шалят. Тебе беспокоиться незачем. Если что со мной случится, тебе придет письмо от любимой твоей Сайречки с инструкциями. Я открыл тебе счет. Лет на пять шикарной жизни тебе хватит, а там найдешь кого...
Счет...
Шикарная
Если что-то с ним случится...
И Колетт взвизгнула, вцепившись в широкие мужские плечи, нисколько не заботясь, что ее ногти могут оставить на коже Роберта царапины.
— Идиот! Да не нужны мне твои деньги без тебя, понял?! Я чуть с ума не сошла вчера в коридоре! Дебильное развлечение! Напился, и поперло, да? Выкинула бы все твои дрянные бутылки!
Роберт, наконец, отвел девичьи руки, перехватив их за хрупкие запястья.
— Давай закроем тему вчерашнего. Что насчет моря?
Колетт мотнула головой, откидывая назад мешающие локоны.
— Что скажешь, то и будет. Я поеду с тобой.
Предать всех своих богов за даруемое им удовольствие. Что угодно, как угодно, где угодно за обжигающие языки чувственного пламени.
***
Магнус выполнял сложное пожелание подопечного — увы, перемещение по мирам детям анамаорэ запрещалось, а Оливеру страстно хотелось увидеть хмурое небо, вдохнуть запах дождя, поймать ладонями тяжелые холодные капли... Надеть серые джинсы, объемную темную куртку, красные митенки и гулять одному, наступая на пожухлые листья, погрузившись в свои мысли и впитывая энергетику прохожих, отдельных домов и целых улиц.
Оливер жаждал писать композиции, и Лукас, царевич анамаорэ, по знакомству учил его делать это без инструментов, преобразуя вибрации самой души в звук.
Иногда Оливер мечтал об островах, вспоминая ту родню, о которой он узнал благодаря Тери.
Родителей, отправивших его в пансион, и от которых он сбежал в Город, Оливер почти не вспоминал.
Оливеру давала покоя мысль о Маю — как она решила свою схожую проблему?
Оливер пытливо поинтересовался у Тамико, и она сказала:
— Родители Маю получили известие, что их дочь умерла, — Тамико вздохнула. — И это честнее, чем то, как мы с Магнусом ломаем комедию... Но я не могу не видеть своих папу и маму! Не обнимать их... Не могу же подойти к ним невидимкой — испугаются! — Тамико виновато склонила пушистую голову.
Глава 220. Церемония
— Боишься? — Магнус легко подул в лицо любимой, словно окаменевшей, глубоко погруженной в свои думы.
На щеках Тамико горел волнующий румянец, карие глаза подернула пелена внутренних картинок. Алое платье оставляло ее округлые соблазнительные плечи открытыми, тесно обнимая высокую пышную грудь и спадая от талии широченными юбками. Ткань — ожившее пламя, сотни искр, тысячи переливов, миллионы
Тамико встрепенулась, ее звонкий голос зазвучал колокольчиком в тишине просторной комнаты их с Магнусом дома:
— Первый раз, в первый класс...
Магнус подмигнул.
— Ты первоклассная, Тами. А чего ты боишься?
Маленькие, но крепкие девичьи руки, украшенные кольцами, уверенно обвили его стан .
— Изменений в теле... Не знаю, мне страшно почему-то.
Магнус нежно улыбнулся.
— Да, мы сможем рожать сами. Естественным путем.
Тамико хмыкнула.
— Ага, вынашивать все девять месяцев!
Поцелуй прервал ее ерничанье.
— Я рад, Тами... Так рад... Умирать больнее, а это совсем не больно... Я просто знаю, интересовался.
— Да, я тоже знаю, — Тамико крепко прижалась щекой к любимой теплой щеке. — Да в конце концов, давай уже закончим процедуру, чего тормозить?! Мы опаздываем?
Янтарные глаза светились обожанием.
— Нет, милая, в запасе приличий еще минут двадцать.
Тамико решительно подалась вперед всем гибким телом, не опасаясь смять волшебное платье.
— Ну и не будем растягивать, пойдем!
И пара телепортировалась в Церемониальный Зал, где связывали судьбы все анамаорэ их царства.
Гигантский, способный вместить сколь угодно большое количество гостей, из серого камня, увитого зеленью, с высоченными потолками и витражными окнами-арками, через которые лился мягкий, но достаточно яркий свет.
***
Царь и Царица на тронах, долгий путь к ним мимо сотен гостей... Тамико сама, как царица — ее пластика преисполнена совершенства, а Магнус — юный бог войны.
Лукас, светлый и спокойный, сердцем похищенный Мариной — он весь тут и в предвкушении, он счастлив за Тами и опечален лишь тем, что Марина не может разделить с ним торжественный момент. Чувства к Тамико — Тамико уверена, что Лукас любит ее по-прежнему крепко и пылко, но иначе. Плотские страсти в незыблемом прошлом... И целуются они теперь только в щеки, пусть у самого краешка губ — не переходя границы. Впрочем, посиделки-полежалки с объятиями никуда не делись: и Лукас, и Тамико заворожены магией прикосновений.
Любопытно, когда Марина сочтет себя готовой для встречи с ней. Похоже, несмотря на высокородное происхождение, Марина банально побаивается Тамико...
Максимилиан, ладный и довольный — ему симпатичны и жених, и невеста, и ничто не омрачает чело лучшего певца анамаорэ — девочка-пшеничка Маю сидит на его коленях, с жадностью впитывая красивейший ритуал детей любви.
Эрик и Лалия — «мармелааадка, если ты будешь хмуриться, я тебя потом съем!» — у них прекрасные отношения с Магнусом и натянутые с Тамико, но оба достаточно сдержаны и не так ненавидят ее, чтобы выглядеть неподобающе.