Любимая для мастера смерти
Шрифт:
– Спокойной ночи, муж, - игнорирую последнюю фразу.
– Сладких снов, жена.
Этот коридор я теперь узнаю и с закрытыми глазами. Наша крипта в последнее время стала пользоваться большой популярностью, только вот что здесь делает уважаемый сэр Ловар? Мужчина легко открывает двери, ведущие в склеп, непонятно откуда взявшимся у него, ключом и начинает спуск. Я спешу за ним, опасаясь чего-то непонятного, чего-то, что живет там, внизу, в темноте, но не успеваю. Громкий вскрик и звук падения, заставляют меня подпрыгнуть на кровати и проснуться.
–
Некромант просыпается мгновенно, вот он лежит, не шевелясь, кажется, даже не дышит, а в следующую секунду пристально смотрит мне в глаза. Зажигаю свечи на тумбочке, и откидываю одеяло.
– Откуда ты знаешь?
– спрашивает он, но тоже садится на кровати, и принимается искать одежду.
– Приснилось, - натягиваю сюрко, не утруждая себя шнуровкой. Муж тоже просто накидывает рубаху, не стягивая ворот, и надевает санкюлоты. Приятно видеть такое ко мне доверие.
Находим мы растерянного сэра на полу в крипте, возле дверей. Бледный мужчина сидит на земле и держится за ногу. На голове у него громадная ссадина, из которой густым потоком сочится кровь.
– Сэр Ловар, что вы тут делаете?
– мрачно интересуется муж.
– Не помню, - в полном недоумении поднимает на нас глаза Родерик.
Глава 10
– Вы хотите сказать, что совсем-совсем ничего не помните?
– интересуюсь я, обматывая голову сэра Ловара бинтом.
Пострадавший гость сидит в общем зале, после того, как мой муж помог ему взобраться на ступени и выйти из склепа, а потом и подвала.
– Совершенно ничего, - слегка покачивает головой и тут же морщится от боли.
– Засыпал я в своей кровати, а проснулся падающим с лестницы.
Огонь потрескивает в недавно растопленном камине, нога несчастного покоится на соседнем кресле, крепко примотана к деревянным лубкам, а я, закончив бинтовать голову, сосредоточено отсчитываю капли, которые падают из пузырька с лекарством в чашу с водой.
Мало того, что с мужем весь вечер возилась, а теперь еще и этот болезный. И если Киана лечить мне было даже приятно, да чего уж там скрывать, внутренне я гордилась собой - посмотри, мол, какая я, и от меня есть прок, то гадкому Ловару я бы с большим удовольствием налила яду. Хотя чего я так на него взъелась? Он просто выполнял свою работу, как главы королевской арклоутской гарды, а именно осудил преступницу за убийство. Только не приложил ли он свою руку к тому, что теперь мы с мужем распутываем целый клубок мелких нестыковок и подтасованных фактов? Следствие, как оказывается, проводилось из рук вон плохо. Лично я в этом не сомневалась ни тогда, ни теперь. Сколько раз просила проверить Рорка и Мелисанду и по пальцам не счесть, и столько же получила отказов от него. Зачем слушать убийцу, тем более, когда главный свидетель, а он же и жертва, указывает на нее.
Подаю лекарство Ловару, и он, перехватывая чашу, на миг накрывает мои пальцы своими, а потом сразу же убирает. Хмуро смотрю из-подо лба, но он делает вид, что это вышло не нарочно. Ох, не нравится мне это! Хорошо хоть, завтра Родеррика уже не будет. Киан пошел отправлять с одним из риддеров письмо королю, в котором указаны травмы достопочтимого сэра и его невозможность продолжать дальнейший путь в Кариф. Надеюсь, за ним пришлют повозку и заберут в Арклоу как можно скорее, а лучше всего вот прям до обеда. И, откровенно говоря, я серьезно планирую не побыть радушной хозяйкой, а благополучно проспать его отъезд. Я и так почти целую ночь на ногах.
Киан возвращается холодный и мокрый, на улице идет дождь. Капли влаги блестят на его волосах и накинутом на плечи плаще.
– Кого отправил с посланием, - интересуюсь, подавая кружку с горячи глинтвейном.
Киан снимает плащ, благодарно принимает напиток и тоже устраивается возле очага.
– Юстаса, он лучше всех управляется с лошадьми, к тому же он легкий и быстрый. К обеду уже будет ответ.
Облегченно вздыхаю и принимаюсь складывать инструменты в небольшой кожаный ларчик, затем отношу их на место и, с позволения мужчин, удаляюсь в спальню. А Киан и Ловар остаются еще о чем-то разговаривать. Скорее всего, муж, как и я перед этим, берется допрашивать нашего гостя. Я же отправляюсь спать.
К завтраку спускаюсь, когда уже приходит время обеда. Но застав почти всех в сборе за столом, кроме Ловара, естественно, который лежит в предоставленной ему комнате с переломом ноги, понимаю, что не одна я такая соня. Единственное, что мне не нравится то, как Киан и Гертруда избегают смотреть мне в глаза. Это что за тайны такие? Догадываясь, что мужа будет не просто разговорить, сразу же переключаюсь на няню.
– Гертруда, рассказывай, что произошло!
– откладываю ложку, даже не притронувшись к похлебке из кролика.
– Деточка, ты только не волнуйся, - похлопывает она меня по руке, и я тут же начинаю волноваться.
– Пришел ответ от короля.
Чувствую, мне этот самый ответ совсем не понравится.
– И что в нем?
– теперь уже смотрю, не отрываясь, на супруга, задавая вопрос непосредственно ему.
– Его величество велели нам принять у себя пострадавшего сэра Ловара, оказать ему любую поддержку, а тебя, лично, заняться его лечением. Дороги от дождя серьезно размыло, повозка не доедет, застрянет в пути.
Молча скриплю зубами. Аппетит пропадает напрочь.
– Но это еще не все, - продолжает супруг.
– Послание в Кариф король попросил доставить меня. После обеда я выезжаю.
В груди поднимается злость и на короля, играющего нами, как пешками, и на ходящего во сне Ловара, и на ситуацию в целом. Но что я могу поделать? И Киан тоже ничего не может. Приходится выполнять приказы. Только вот не хочется мне без мужа оставатся самой в замке с Родериком.
– Киан, но ведь ты тоже ранен!
– внезапно приходит мне в голову мысль, которая может помочь. Но муж качает головой.