Любимцы великой звезды
Шрифт:
– Пейг, - съежилась от сострадания Иэль, - посмотри, что с ними стало! Они же умирают!
– Кажется, и мы скоро станем такими же, - грустно отозвался Пейг. Мы летели сюда, чтобы помочь друзьям, но, видимо, это невозможно, и нам суждено лишь разделить их печальную участь.
– Пусть так!
– отозвалась слабеющая Ола.
– Даже смерть, разделенная с любимым, может быть счастьем. Я сейчас самая счастливая на свете, потому что рядом со мной ты - Пейг.
"А я предпочел бы резвиться в ласковых утренних лучах Великой вместе с Иэль", - подумал Роуд, но не передал свои мысли окружающим.
Пейг подобрался совсем близко к Оле, прижался к ней так, как это делал в те далекие ночи на родной планете, когда они вместе наслаждались звездами, и замер, чтобы бок о бок с любимой принять неизбежное.
Иэль последовала его примеру. Она тоже прижалась к Роуду, пытаясь поделить с ним поровну остаток своих сил.
Медленно, невыносимо медленно наступало утро. Тусклое, мрачное утро на мрачной планете.
Проснувшись, стали выползать из пещер Грозные. Они вели себя беспокойно, припадали к скале - их тревожило небо, свинцово нависшее над планетой. Вул и Сат отвалили камень от входа в пещеру Яда, прощупали ее.
– Пещера пуста!
– передал собравшимся Вул.
– Где же пленники?
Грозные всполошились.
– Да вот же они!
– Все устремились на импульсы Аны.
– Посмотрите! Их стало четверо, и они мертвы!
– Четверо? Это невозможно. Их было двое...
Резкий ледяной порыв ветра со свистом ворвался на плато, гулко ударился о скалы и помчался дальше...
Грозные притихли. Небо совсем потемнело, будто сверху снова упала ночь.
Ветер усиливался, он завывал и кружился, поднимая в воздух тучи каменной пыли. Оглушительный раскат грома эхом прокатился в горах, заставив их содрогнуться.
Грозные со всей стремительностью, на какую были способны, бросились к пещерам. Толкая и давя друг друга, они спешили укрыться каждый в своем логове.
На гладкую, отполированную телами разных поверхность плато шлепнулись первые крупные капли воды, застучали быстрее, чаще. И вот уже вода низвергалась с неба сплошной лавиной. Ярко вспыхнуло небо, озарив на мгновение притихшую, испуганную планету. Вторая молния, перекрывая первую, вонзилась в скалу, за ней третья, четвертая. С оглушительным треском молнии сверкали почти непрерывно.
И вдруг все четверо Неуловимых засветились, запульсировали, стали увеличиваться в размерах. Каждый новый разряд вливал в них силы, жизнь, надежды... Они разгорались ярким светом, их нельзя было узнать.
...Гроза помчалась дальше. Теперь она уже буйствовала где-то у горизонта. Когда Грозные по одному начали снова выползать на плато, пришельцев там не оказалось.
– Наверное, их сожгла гроза.
– Или смыл ливень.
Небо очистилось, и скудный свет озарил мрачные скалы.
– Пришельцев больше нет!
– Дьяв привлек к себе внимание собравшихся.
– Тем лучше! Никто и ничто не мешает нам приступить к осуществлению задуманного. Мы так долго ждали этого события...
– Мы готовы, - дружно отозвались Грозные.
Разделившись на равные группы, они сосредоточенно принялись вырабатывать сверхстойкие клетки и в строгой последовательности миллиардами выбрасывать их в воздух. Клетки намертво сцеплялись друг с другом, образуя тонкий, необычайно прочный покров.
Каждая группа обволакивалась таким покровом и уже изнутри заделывала просветы. В результате получались прочные, непроницаемые шары.
Дьяв, закупоренный в одной из таких оболочек, послал мощный импульс готовности к отлету. Его шар первым тяжело поднялся над скалой и с нарастающей скоростью устремился в небо. За ним последовали остальные.
Поглощенные очень важной и непривычной деятельностью, Грозные не заметили, что Яд не принимал участия в создании оболочек. Он лежал в стороне у начала тропы, ведущей к зеленой воде, и безучастно наблюдал за собратьями.
Он еще видел, как гигантские шары один за другим взмывали в небо, а потом сознание его затуманилось, по телу прошла судорога... больше он уж никогда ничего не увидит... Ола не солгала, предупреждая его об опасности.
Идея Вула оказалась на редкость остроумной и надежной. Лишь по непривычному ощущению легкости Грозные поняли, что наконец одолели ненавистную атмосферу своей планеты и вырвались в открытый космос.
Часть III
Родная планета распахнула перед беглецами свои необъятные, залитые прекрасным светом просторы. Вот и ее золотистые долины, и мудрые, одинокие Неподвижные, и искристые, манящие к себе озера.
Все четверо с разгону скользнули в ласковую прохладу газового озера, взметнув к ярко сияющим в небе дневным светилам тысячи тающих брызг.
Ола снова стала беззаботной и шаловливой. Она ластилась к Пейгу, стремясь к блаженству тех далеких счастливых дней.
Но Пейг все еще помнил обиду.
Иэль была счастлива, что ее любимый снова рядом. Взвившись вдвоем над растревоженным озером, они помчались к другому, где можно было уединиться.
Пейг и Ола остались одни. Нежно-розовая Ола коснулась его робкими импульсами:
– Ты все еще сердишься на меня?
– А разве такое прощается?
– Но я должна была лететь на Вторую! Я с детства дала себе клятву, и это было для меня важнее жизни, важнее нашей любви.
– А Роуд? Его тоже ты должна была взять с собой?
– Но ведь ты отказался. А одна лететь я не могла. Я исполнила долг перед родителями и перед собой. Теперь я обещаю тебе быть самой верной, самой покорной подругой и никогда ничего не делать наперекор твоим желаниям. Я люблю тебя, Пейг, и докажу это.
Пейг не нашелся что возразить.
Он был счастлив.
Вспыхивая алыми искорками, он больше не пытался скрыть переполнявшие его чувства. Он уже собрался было забыть обиды и увлечь Олу в сверкающие пучины озера, как вдруг заметил огромные шары, падающие с неба.
– Что это?!
Ола с Пейгом выбрались на берег и, приказав Неподвижному прикрыть их ветвями, стали наблюдать.
Шары, падая на планету, лопались, и из них выползали хорошо знакомые фиолетовые существа. Под яркими лучами Великой их тела утратили свой черный отлив. Ола и Пейг обменялись встревоженными импульсами.