Любимец
Шрифт:
Я обернулся — на верхнюю площадку выбирались милиционеры.
Я метнулся в укрытие. И вовремя.
Мои спутники разлеглись на сложенных полотнах шатра и глядели в узкие щели окошек под самой крышей. Я присоединился к ним.
Милиционеры в гребенчатых касках, выбежавшие на площадку, быстро осмотрели ее, один даже заглянул к нам, мы замерли, но милиционер не рассчитывал кого-нибудь увидеть — он захлопнул дверь и побежал дальше.
— Все чисто! — послышался крик милиционера, и ему ответили с разных сторон такие же крики:
— Все
— Все чисто… все чисто!
Застучали окованные каблуки — мне было видно, как милиционеры, толкаясь и спеша, спускаются в люк, ведущий вниз.
И тут же воздух над площадкой потемнел — один за другим спускались вертолеты. Из каждого выходил спонсор, и вертолет тут же автоматически поднимался, освобождая место следующему.
Всего я насчитал более десяти спонсоров. Все они принадлежали к самой верхушке земного общества — это были главы управлений и департаментов. А вот и старый знакомый… господин Сийнико. Знал бы он, кто лежит на свернутых рулонах полотна в двадцати метрах от него!
— Это он! — шепнул Сенечка, лежавший рядом. — Я его узнал.
Я положил руку на теплый затылок мальчика, чтобы успокоить его.
— Говорить буду я, — предупредила Ирка.
— Знаю.
Над площадкой завис пассажирский флаер. В его плоском блестящем брюхе открылся люк, выкатилась пологая лестница.
Первым сошел незнакомый мне спонсор в форме военного ведомства.
— Я буду слушать, — прошептал я, касаясь губами уха Ирки. — И когда будет хороший момент, я дам сигнал.
Ирка кивнула.
Один за другим из флаера спустились на площадку три инспектора. Сначала я видел их ноги, появившиеся из люка, затем попытался вообразить себе, что же я увижу, когда инспектор появится целиком.
Я ни разу не угадал. Они были совсем разными.
Первым спустился человек. Вернее существо, схожее с человеком, но достигавшее двух с половиной метров ростом. Лицо у человека было желтым, широким, круглым и плоским. Такому лицу соответствовали бы узкие глаза — но у этого человека они были совершенно круглыми, птичьими. Человек опирался на тонкую трость, изукрашенную драгоценными камнями. Под лучами только что поднявшегося солнца камни засверкали, отбрасывая разноцветные зайчики по всей площадке.
Следующий инспектор двигался медленно. У меня создалось впечатление, что у него вообще нет костей — нечто кисельное, забранное в упругую ткань, покачивалось над лестницей, не решаясь сделать шаг. Человек с тростью обернулся и подал спутнику руку.
Слизняк оперся на руку, перелился в сторону человека, и мне было видно, как трудно человеку удерживать этот текущий вес.
— Они очень мудрые, — прошептал ползун. — Паллиоты. Им трудно.
— Что трудно? — спросил я, вовсе не удивившись познаниям ползуна.
— Трудно ходить. Они живут в жидкости.
— Как я, — сказал Сенечка.
Легкое сияние вокруг головы паллиота оказалось оболочкой шлема.
Спустившись на камень площадки, паллиот с облегчением (или это я за
Тем временем сверху спустился третий инспектор. Он был ловок, невероятно быстр, по-насекомому худ, на поясе, который можно было бы обхватить пальцами, висел широкий, разукрашенный, в кожаных ножнах меч. Лицо этого существа было узкое, будто сдавленное прессом, вытянутое вперед. Глаза, смотревшие в стороны от блестящего горбатого носа, казались глазами насекомого. Одеждой инспектора был широкий со множеством вертикальных складок плащ, легкий и колышущийся от любого движения воздуха. Ростом третий инспектор был невелик, он уступал даже Ирке.
Спонсоры выстроились в ряд перед инспекторами и поочередно выступали вперед, чтобы представиться. Мне было хорошо слышно, как они произносят свои имена и должности. Они говорили на языке спонсоров, инспекторов это не удивляло — видна, такова была договоренность.
— Ты понимаешь? — прошептала Ирка.
— Да.
— Мы не будем занимать вашего драгоценного времени, — произнес Сийнико после того, как взаимный обмен любезностями был завершен. — Если вы подойдете к экранам и наблюдательным трубам, то получите ответы на многие интересующие вас вопросы.
Инспектора в сопровождении спонсоров двинулись к парапету. Но прежде чем подойти к экранам, насекомообразный худой инспектор в плаще склонился над парапетом, глядя вниз на город и лесные дали, словно желая убедиться, что город существует.
— Кто он? — спросил я ползуна.
— Мудрый владетель легиона, — сказал ползун, совершенно не заботясь о том, способен ли я его понять.
— Откуда он?
Ползун странным образом хмыкнул, будто был удивлен моей серостью:
— Из края Двух зорь, — сообщил он мне наконец.
— Спасибо, — сказал я, не скрывая иронии.
— Как вы уже знаете, — продолжал Сийнико, — наша миссия прибыла сюда в тот момент, когда здесь кипели, и уже не первый год, опустошительные атомные войны, разрушившие практически до основания главные населенные пункты планеты и значительно сократившие число ее обитателей. Те же, кто остался жив, в большинстве своем были заражены различными болезнями.
— Радиоактивными? — спросил паллиот.
— Химическими, генетическими… Перед нами стояла труднейшая задача. Надо сказать, что ничего подобного нашей цивилизации еще не встречалось.
Спонсоры жестами и поклонами подтвердили согласие со словами Сийнико.
— Мы лечим тех, кого не могут вылечить местные врачи. Если же исцеление вообще невозможно на Земле, мы отвозим калек к нам, в наши клиники. Кстати, после окончания осмотра города мы приглашаем вас вниз, там специально для встречи с вами находятся пятеро калек, ожидающих отправки в Галактический центр.
Там Маркиза, подумал я. Она сейчас пребывает в неизвестности, не предполагая, чем кончится наша схватка со спонсорами.