Люблю трагический финал
Шрифт:
— Можно, я пройду? — робко попросила Светлова.
Послушник молчал.
— А вы положите немного денег возле лампады… Он и пропустит. Здесь полагается жертвовать.
Находящегося в прострации послушника отодвинула спасительная крепкая мужская рука. И в круге света от лампадки позади его мощного плеча Светлова увидела довольное лицо упитанного молодого человека.
— Кори Картер! — представился он с заметным акцентом. — Генеалогическое общество штата Юта.
Анна достала немного денег и положила их на тарелку — щербатого общепитовского вида — рядом с лампадой…
«Странное
Дальнейший осмотр монастырских достопримечательностей Аня провела в обществе американского туриста господина Кори Картера.
Молодой человек был общителен, прилипчив как банный лист и свободно говорил по-русски. Все вместе, соединясь, очень быстро стало для Светловой невыносимо…
К тому же у Кори уже к моменту осмотра звонницы появилась навязчивая идея — очень странная, учитывая, что они находились все-таки в монастыре, месте, где, в общем-то, обычно дают обет безбрачия.
— Вы выйдете за меня? Замуж? — вдруг поинтересовался Кори, когда они стали подниматься по ступенькам.
— Чего-чего? — опешила Светлова.
Кори ухмыльнулся:
— Замуж! За меня…
— О, боже… — Светлова возвела очи к белокаменным сводам. — Это еще что за идея?!
— Ну вот такая идея… А что тут странного: вы красивая, я молодой.
— Не нужно быть особо проницательным, чтобы предугадать ответ: Кори, отвяжитесь!
— Но почему?!
— Потому! Потому что я не могу на вас смотреть.
— Это почему же?
— Потому же. Вы никогда не страдали от авитаминоза. Знаете, этот русский авитаминоз от долгой зимы и некомфортных условий жизни накладывает печать утонченности и страдания. Придает человеческому лицу некоторую осмысленность. А у вас — от вечного апельсинового сока и хорошего экологически чистого питания! — на лице безмятежность, как у этого слабоумного послушника… Только тот «мается душой», а вы…
— А я не отвяжусь, — пообещал Кори. — Я не знаю, что этот ваш авитаминоз там накладывает, какую такую утонченность… Но я не отвяжусь. И пусть я буду при этом не слишком утонченным.
— Я поняла. — Светлова вздохнула. — Сообразила… и постараюсь что-нибудь придумать.
— Не придумаете.
— Это почему же…
— Потому же… — передразнил Кори. — В силу чисто российских обстоятельств. Угадайте с трех раз. Электричка последняя ушла! А автобус…
— Но ведь…
— Какая вы все-таки наивная! Как будто я здесь живу, а вы приехали из Америки, из штата Юта. Отменили, радость моя, все последние рейсы.
— Но…
— Из-за недостатка финансирования.
— Но…
— А вот за подробностями и добрыми советами — к Международному валютному фонду. Налоги надо лучше собирать.
— Вот уроды… — Аня затравленно озиралась среди белокаменных палат, чувствуя, как до самых косточек ее пробирает ледяная пустота.
— Ну, личико у вас сейчас… Такое… не ангельское выражение. — Кори иронически разглядывал спутницу. — Да уж — пусти вас сейчас собирать эти треклятые налоги — уж вы бы их собрали!
— Уверяю! — согласилась Анна. — Не хуже золотоордынского баскака… Ужо заплатили бы… Не прятали бы по закромам. Сначала бы плакали, потом опять плакали, а потом засмеялись бы — и заплатили.
— В общем, — подытожил диалог Кори Картер, — у меня машина, а у вас нет. Я все предусмотрел. И до города вам придется ехать со мной.
— А может быть, все-таки со мной?
Аня вздрогнула от знакомого голоса…
И страшно обрадовалась, увидев неожиданного, абсолютно нежданного Лагранжа…
— Как вы меня нашли? — строго спросила она Лагранжа.
— А-а… — он небрежно махнул рукой, — не нужно быть Шерлоком Холмсом. Здесь все ходят по кругу… Все достопримечательности в определенной последовательности. Сначала одно, потом другое… И непременно, и всегда именно так: сначала одно, потом другое…
— Ну и что теперь — после другого?
— Теперь третье. Но это уже вне экскурсионной программы. Идите… — напомнил Лагранж. — Мне сказали, что вы дожидаетесь этого… этого бомжа. А он уже вернулся. Идите одна, так вам легче будет разговорить его. А я подожду вас в машине.
Кори Картер между тем как-то незаметно растворился в сумерках российского пейзажа.
— Кстати, что это было? — растерянно спросила Анна у Лагранжа. — Какой странный молодой человек. Он мне чуть ли не замуж предлагал за него выйти…
— Да, именно это он, судя по всему, и предлагал вам сделать.
— То есть… Склонял?! — возмутилась Анна.
— Нет, ему было нужно именно заключение брака, официального брака.
— Да вы что, с ума все здесь посходили?!
— Нисколько! — Лагранж усмехнулся. — Это американский мормон. Их тут тьма-тьмущая последнее время ошивается.
— Какие еще мормоны?!
— Мормоны, — начал свое пояснение справочным скучным голосом Лагранж, — молодые люди, американцы. Их интересуют прежде всего метрические церковные книги… Точнее, микрофильмирование этих книг. Цель — обратить весь мир, и загробный мир тоже, — в свою веру. Для хорошего мормона, чем больше народу он обратит в свою веру, тем лучше… Вот жила женщина православной и умерла православной. А мормон вступит с ней, умершей, в брак, совершая обряд крещения, и она на том свете становится мормоншей. Мормонам можно сочетаться браком с умершими женщинами, и они, эти женщины, уже будучи на том свете, становятся гаремом мормона. Впрочем, и живые их тоже устраивают… Этим и объясняется внезапное сватовство вашего ухажера…
— Батюшки-светы! — Светлова только покачала головой.
Видение, которое спасло Федорыча-Сивого, в данный момент стояло на пороге монастырской гостиничной комнаты, где жили паломники…
Сивый даже потер глаза.
Молодая, светлая, как свечечка, девушка. Федорыч крякнул… Потому что так все ясно припомнил, что у него в горле запершило от этих воспоминаний, как от дыма тогда, когда он спал беспробудно в загорающемся доме.
Прежде чем заснуть в тот роковой вечер, Федорыч еще немного поуговаривал Вьюна отказаться от походов на чердак…