Любопытство - не порок, но оно наказуемо
Шрифт:
– Поднимайся на третий этаж. Левый пролет до конца… - и снова гудки.
Стою перед закрытой дверью, собираясь с решимостью. Несмотря на то, что мы с братом никогда не ладили – он вечно строил мне козни, понимаю, что мне не хочется, чтобы он пострадал.
Была - не была.
Дверь не заперта и распахнулась легко. Спиной ко мне кто-то сидел привязанный к стулу. Человек не
– Рикардо, - взволнованно прошептал я, ринувшись к сидящей фигуре. Но, когда взял брата за плечи, понял, что к стулу привязан манекен. Дверь за спиной захлопнулась и меня настигло позднее осознание того, что я дурак. Между лопаток ощущался убедительный тычок дулом пистолета.
– Арно, ты пришел? Не ожидал, - дуло пистолета скользит вдоль позвоночника, то вверх, то вниз. – Неужели вспомнил, что у тебя есть брат?
– Рик, а с чего ты решил, что я забыл о тебе?
– Кому нужен никчемный брат? Я никогда не мог заслужить одобрение отца…
– А ты и не пытался…
– Руки вверх!
Холодный металл сковал запястья. Рикардо пристегнул меня наручниками к свисающей с потолка цепи. Он подошел ко мне спереди и достал нож. Старший брат был меньше меня ростом, никогда не отличался атлетическим строением фигуры, имел мелкие черты лица и большие глаза. Когда я подрос, незнакомые люди всегда путали, кто из нас старший. Рикардо от этого постоянно психовал.
– Если тебя не станет, мне будет легче, ведь правда? – говоря, брат растягивал гласные. – Ведь не смотря на всю придурь старика, я… Я, понимаешь? Я - следующий наследник!
– Рики, тебе так нужны деньги, что ты готов убить брата? Тебе стоило лишь попросить…
– Вздор! – Рикардо вплотную подошел ко мне и стал разрезать водолазку. – Все дни напролет ты был занят только собой. Неисправимый бабник, не имеющий счета своим шлюхам. А ты обо мне подумал? Каково это!
– Что?! Я не понимаю. Рикардо, что тебе от меня надо? Ты всегда сторонился меня, а когда я пытался найти с тобой общий язык – ты шипел и посылал меня нахуй. Ты всех посылал, творил что хотел, как будто делал все назло. А потом ты вообще уехал, демонстративно бросив меня!
С водолазкой было покончено, и Рикардо застыл, рассматривая «ранения» полученные на любовном фронте. Его глаза расширились от негодования.
– Что это? – острое лезвие царапало кожу на груди, сбривая волоски.
– Это личная жизнь, - просто ответил я.
– А почему в твоей личной жизни нет меня?
– Что, прости?
– Почему меня нет в твоей гребанной жизни, еблан?! Почему я столько лет схожу с ума по собственному брату, в полной уверенности, что он убежденный натурал, и вдруг узнаю, что он трахает мужика! Более того, меня выгнали взашей псы покойного папеньки, стоило им узнать о моих предпочтениях, а тебя не коснулась эта участь даже пальцем! Ненавижу!!! Я вырежу из твоего тела все мерзкие чужие отметины.
Лезвие скользнуло по коже и когда выступили рубиновые капли, Рикардо слизал их. Пока он отвлекся на сентиментальную сторону мести, я боднул его. Брат потерял равновесие и стал заваливаться назад, пришлось подпрыгнуть и ухватиться руками за цепь. Когда я обхватил брата за талию, с силой сжав его ногами, он вскрикнул от боли и выронил нож. Мы повисли над полом, раскачиваясь на цепи. Одновременно с его криком кто-то вынес дверь, и мы синхронно обернулись на дверной проем, чтобы узнать, кто пожаловал к нам в гости.
– ------------------
Надеюсь, эта глава Вам понравится больше, чем предыдущая глава от Армандо. И да, давайте все вместе позовем Рейку: - Сне-гу-роч-ка!!! Очень хочется главу от Вернера.
Жду ваших отзывов, Соня.
54. ПОВ Вернер Грей Вулф
Вдруг, в один момент в твоей жизни появляется человек, который становится тебе очень дорог, который вдруг становится для тебя всем - ты видишь только его, слышишь только его, ждёшь встречи только с ним. И сердце будто не бьётся, когда его нет рядом. Будто и жизни нет, только жалкое существование.
И ты стараешься сделать так, чтобы он был счастлив, даже ценой твоей жизни. Ты делаешь всё, что он тебе скажет. Ты становишься тем, кем он тебя назовёт. Ты уже не принадлежишь себе. Ты – его.
Любить осторожно не получается… Любовь буквально сводит с ума – меняет до неузнаваемости. И прежнего тебя уже нет - тебя изменили, просто появившись в твоей жизни. Будь ты циник, последний подонок, ненавидящая всех тварь. Один взгляд, одна улыбка – и ты проклят. Навсегда. Ты уже не ты.
Его улыбка… Теплый взгляд его глаз… Прикосновения…
Я принадлежал Сильво, а он принадлежал мне. Мне и только мне! Этот гаденыш не имел право смотреть на него! Не имел право разговаривать! Дышать тем же воздухом, что он…
Я понимал, что помешался на Армандо, и моя любовь превратилась в некое подобие болезни, которая должна была со временем убить меня, но я был так рад этому. Потому что я любил. Чувствуя ненависть и боль, я любил. И чувство принадлежности заставляло меня действовать – пусть то говорить или убивать.