Любовь без границ
Шрифт:
— Это из-за порядка, который всегда был мне по душе? Или потому, что на тебя возложено слишком много обязанностей? — Джеймс вдруг запнулся и продолжал неуверенно: — Ты что… ты полюбила другого?
— Нет.
— Точно?
— Я полюбила комнату. Всем сердцем, понимаешь? Хочу туда перебраться, перебраться подальше отсюда!
— А может, все-таки поговорим о разнице в возрасте?
— Я не хочу тебя мучить! Не хочу и дальше все портить! Вот почему я ухожу. Я должна, должна это сделать.
—
Кейт опустила глаза.
— Ты меня еще любишь, хоть немножко?
— Не знаю, — пробормотала она, бросив быстрый взгляд. — Я тебя… боюсь.
— Нет, ты боишься себя, — мягко возразил Джеймс. — Во мне теперешнем видишь себя будущую, и это наводит на тебя страх.
— Думаешь, будет легче, если все разложить по полочкам?! — крикнула она. — Разговорами никто еще ничего не исправил!
— Ах, Кейт…
— Я не знаю, какой ты сейчас меня видишь: сумасбродной, бесчувственной или жестокой… — Кейт взмахнула руками, и ноги ее со стуком соскользнули с сиденья, — но, черт возьми, разве тебе не известно, что есть такая штука — инстинкт самосохранения?! Что иногда нужно вырваться из плена даже ценой чужой боли?!
Джеймс смотрел на нее во все глаза. Кейт продолжала кричать:
— Я хочу все объяснить, и я бы рада, но не умею подбирать слова! Как сделать, чтобы до тебя дошло?! Если я сейчас не пойду своей дорогой, жизнь потеряет всякий смысл, и я сломаюсь, понимаешь? Распадусь на мелкие части, которые будут уже ни на что не пригодны! Я должна, должна начать новую…
— …более молодую жизнь, — тихо договорил Джеймс.
Кейт перевела дух и ответила судорожным кивком. Потом опять заговорила — сбивчиво, неуверенно, потому что для того, что хотелось высказать, просто не было подходящих слов.
— Джеймс… я пытаюсь… пытаюсь поступить… правильно!
— Что ж, — еще тише начал он, — я всегда ждал этого какой-то частичкой своей души. Ты, конечно, беспокоишься насчет того, как я уживусь тут с Леонардом? А тебя не беспокоит то, как ты уживешься без меня?
Она вздрогнула, на миг охваченная зловещим предчувствием, но без труда подавила его с помощью привычной потребности скорее оказаться как можно дальше от виллы Ричмонд.
— За все приходится платить!
— В самом деле приходится, и в конечном счете понимаешь, что безбожно переплатил. Чем собираешься зарабатывать на жизнь?
— Кристина берет меня на полный рабочий день.
— Это тебя измотает.
— Ничего, как-нибудь.
— Позволь помочь тебе деньгами.
— Не-е-ет! — закричала Кейт, зажав уши ладонями. — Молчи, слышишь! Молчи! Я хочу быть свободна!
— Ах да, конечно, — сказал Джеймс, вставая.
— Я попрошу миссис Ченг и дальше присматривать за вами,
— Джосс?
— Разумеется, она переедет со мной!
Лицо Джеймса исказилось, но тут же разгладилось, и он погладил Кейт по плечу.
— Ну разумеется.
— И не подумаю! — отрезала Джосс.
Она была в такой ярости, что едва могла говорить. Она стояла перед Кейт на кухне, отчасти еще озаренная внутренним светом счастья, но уже разъяренная сверх всяких пределов.
— Джосси…
— И не подумаю!!! Делай, что тебе взбредет в голову, а меня не трогай! Меня это не касается, ясно?! Я отсюда не двинусь!
— Придется, — мягко возразила Кейт. — Как несовершеннолетняя, ты находишься под моей опекой, и если я хочу, чтобы мы переехали вместе, значит, так тому и быть.
— Ну, знаешь ли!
У Джосс было ужасное чувство, что ее сознание, только что полное воспоминаний о шести часах ничем не омраченного счастья, разлетелось вдребезги, и она уже не могла мыслить здраво. Чтобы объяснить свою точку зрения, пришлось сделать над собой грандиозное усилие.
— Выходит, если дочь несовершеннолетняя, а у матери поехала крыша, то и у нее должна ехать тоже? Уж не знаю, что ты затеяла, но не тяни в это меня, понятно?! Это… это бессовестно! Я не хочу переезжать, и ты не можешь меня заставить! Слышишь? Я остаюсь с Джеймсом!
Она приостановилась, вспоминая, как Гарт говорил о Джеймсе. «Опрятный» — вот как он его назвал! Выходит, опрятность — стоящее качество. Вряд ли на новом месте будет опрятно, да и вообще ее дом здесь, на вилле Ричмонд, здесь ее комната, этот уютный уголок, к которому она привыкла, здесь и Джеймс, и дядя Леонард — все, что составляло до сих пор ее мир.
— Нет, ты точно спятила! — крикнула Джосс в новом приступе ярости.
— Пойми, — терпеливо уговаривала Кейт, изо всех сил стараясь не заводиться, — с моим отъездом здесь все изменится. Без женской руки, без материнской заботы это не дом для девочки-подростка! Я знаю, тебе трудно это представить, но поверь, без меня вилла Ричмонд уже не будет такой, какой была.
— А вот тут ты права! — торжествуя, воскликнула Джосс. — Здесь будет намного веселее без твоей кислой физиономии!
— Не смей так со мной разговаривать!
— А ты не смей так разговаривать со мной! И не говори, что у тебя все права, а у меня никаких! Ты не заставишь меня вляпаться в дерьмо только потому, что тебе вожжа под хвост попала!
Кейт до боли в пальцах сжала край стола. Она боялась заглянуть в разъяренное, чужое лицо дочери, но сделала еще одну попытку воззвать к ее здравому смыслу: