Любовь дракона
Шрифт:
Я не могу не заметить, что Шидан смотрит на неё, и вдобавок к бушующему во мне огненному шторму эмоций, прямо в грудь ударяет острая, пронзающая боль. Переводя взгляд с него на неё, а затем обратно, выражение его лица меня бесит. Я так зла, что не могу этого вынести. Он не должен так на неё смотреть!
— Очень… плохо, — говорит Джоли, откидываясь на спинку стула, сама находясь на позднем сроке беременности. — Калиста находится на строгом постельном режиме, и это, кажется, помогает. Проблема в том, что мы не понимаем, что происходит. Взаимодействие между нашими двумя видами, различия
— За исключением того, что в этом нет ничего естественного, — говорит Гершом.
«Почему он вообще здесь?» — думаю я, закатывая глаза, сопротивляясь желанию заговорить.
— Ты не помогаешь этим, — говорит Розалинда.
Гершом кивает и закрывает рот. Что-то происходит между ним и Розалиндой, и мне интересно что именно.
— Как Лейдон? — спрашиваю я.
Взгляды, которыми обмениваются все за столом, говорят сами за себя. Слон в комнате — это Лейдон, парень Калисты. В то время как змаю было трудно научиться стать более коммуникабельным с остальными, после ухудшения состояния Калисты Лейдон стал ещё более отстранённым, по крайней мере, об этом все говорят. Я не видела его уже несколько дней.
— Нам нужно выяснить, как исправить ситуацию, — говорит Розалинда.
— Всё плохо, да? — уточняю.
— Да, — говорит она.
— Давай добивай уже, насколько всё плохо? — спрашиваю я Сверре.
Сверре пристально смотрит на стол, пока его пальцы чертят узоры. Когда он поднимает глаза, он встречается со мной взглядом, и я всё поняла. Плохо. Гораздо хуже.
— Он мрачен и вне себя, — говорит он.
Я киваю.
— Итак, у нас есть какие-нибудь идеи?
— Поскольку ваша экспедиция провалилась…
— И Марк умер, — прерывает Гершом Розалинду.
— Да, и мы потеряли Марка, что ограничило наши дальнейшие возможности, — заканчивает она.
Тишина опускается. Почти все смотрят на стол перед собой. Оглядываясь, я вижу каждого из своих друзей. Розалинда, царственная и сильная, стоящая во главе. Сверре стоит рядом с ней. Справа от него сидит Джоли, её рука лежит на её беременном животе. Очевидно, она беспокоится о том, что произойдет с ней и её собственным ребёнком, когда её беременность достигнет стадии, на которой находится Калиста, до которой осталось всего несколько недель. Инга сидит рядом с Джоли, молчаливая и подавленная, в уголках её глаз блестят слёзы. Красивая Мэй сидит рядом со мной, постукивая пальцами по столу. Шидан находится с другой стороны от неё, также рядом с Розалиндой. Гершом единственный из присутствующих, кого я не считаю другом. Он мудак, так что не считается. Держу пари, он фанат «Зведного пути Интерпрайза». Он был бы головорезом. Все знают, что это худшая часть из серии «Звездного пути», Скотт Бакула должен был продолжать снимать «Квантовый скачок», не это.
— Значит, мы облажались? И теперь остаётся уповать только на чудо, что всё обойдется? — спрашиваю я, моё раздражение растет.
Я не оставлю свои попытки, я оценю риски и буду действовать, не смотря на других. Это то, чем я занимаюсь. Должен быть ещё шанс.
— Возможно, нет, — отвечает Розалинда.
—
Она прикусывает нижнюю губу и, колеблясь, кивает сама себе.
— Корабль, — говорит она.
— Что с кораблем? — спрашиваю я, пока все за столом смотрят на неё в замешательстве.
— Возможно, там есть что-то, что поможет.
— Например, что? Я думала, что мы вытащили из него всё, что стоило спасти, — говорю я, и по столу разносится согласный ропот.
— Нет, — говорит она. — Мы взяли то, что было необходимо, чтобы выжить.
— Верно, как я и сказала…
— На тот момент, — добавляет она.
Это потрясает меня, как зажженный прожектор в кромешной тьме:
— Там должно быть какое-то оборудование, мы же ничего такого с собой не забирали.
— Да, — говорит Розалинда. — Медицинский отсек пехоты находился в той части корабля, в которой мы разбились. Там есть военная техника, которая может быть нам полезна.
— А как насчет энергоснабжения? — спрашиваю я.
— Я полагаюсь на тебя в этом вопросе, — говорит она. — Там были небольшие генераторы, а медицинский блок имел автономное питание. Состояние этого оборудования или возможность её перемещения — твоя прерогатива.
— Если есть небольшой генератор, то он поможет решить наши проблемы с питанием нашей техники. По крайней мере, достаточно для питания любого медицинского оборудования, — размышляю я.
— В этом есть смысл, — соглашается Розалинда.
— Хм, это может обернуться в плохую сторону, — говорю я, обдумывая это.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Инга.
— Если ядро генератора небольшое, отлично, у нас появится источник питания, но если ядро повреждено, нам конец.
— Значит, терять нечего, верно? Либо работает, либо нет? — спрашивает Мэй.
— Вообще-то нам есть, что терять. Если он поврежден, из него пойдет радиация. Этот район станет смертельной ловушкой.
— О, — говорит Мэй.
— Да, — говорю я.
Розалинда склоняет голову, её плечи поникли. Главные решения за ней, и мы все это знаем. Это не та работа, о которой она просила, и я это знаю. Мы следуем за ней, потому что она такая, какая она есть. До аварии я знала её только понаслышке. Я могла видеть её на дежурстве или инспекциях в редких случаях, но леди-генерал и я не кружились в одних и тех же социальных кругах.
Прошло мгновение, затем она поднимает взгляд и встречается глазами с каждым человеком за столом.
— Это единственный вариант, который у нас остался, — говорит она. — Мы должны попробовать.
— Отлично. Я пойду, — говорю я.
— Я тоже иду, — вскакивает Шидан.
Я сердито смотрю на него, но это не останавливает его. Он отвечает на мой взгляд, скрещивая руки на груди и поднимая подбородок, так что смотрит на меня сверху вниз.
— Мы не можем отправить нашего единственного инженера, — говорит Джоли.
— Я единственная, у кого есть шанс узнать то, что мы ищем, — отвечаю я ей.
— Она права, хотя мне это тоже не нравится, — говорит Розалинда.
— Мы должны послать команду, человеческую команду. Тогда они смогут привезти другие необходимые припасы, — добавляет Гершом.