Любовь джентльмена

Дэй Сильвия

Самое мягкое, что следовало бы сказать о прошедшей операции, так это то, что произошла катастрофа, но Элизабет все-таки сохранила дневник и ранила нападавшего.

Элизабет потеряла мать из-за болезни, и воспитывали ее отец со старшим братом, оба известные сибариты. Гувернантки никогда не задерживались у них надолго, считая юную Элизабет безнадежным сорванцом: ввиду отсутствия в доме женского влияния, собственно, такой она и была.

В детстве Уильям брал сестру повсюду, и они скакали сломя голову по полям, лазали по деревьям и стреляли из пистолетов. Элизабет пребывала в блаженном неведении по поводу светских правил, которым должна следовать женщина, до тех пор, пока ее не заставили узнать о них в школе. Годы сурового обучения светским манерам дали ей определенные преимущества и умение понимать светскую жизнь, однако до сих пор никто из них не осознавал, насколько опасна тайна, скрытая в дневнике. Теперь, когда это стало очевидным, необходимо было обеспечить безопасность Элизабет.

– Спасибо, что разрешил привести себя в порядок, – мягко проговорила Элизабет, открывая дверь ванной комнаты.

Повернувшись, Маркус увидел, что она смотрит на свои сцепленные пальцы, и кивнул.

– Уильям понял бы, что произошло, если бы я вернулась домой в таком виде.

Присмотревшись, Маркус заметил темные тени у нее под глазами. Неужели бессонница? Может, он преследует ее во сне, как она преследует его?

– Разве твоих родных здесь нет? – поинтересовалась Элизабет, оглядываясь.

– Нет. Матушка пишет, что ее приезд откладывается из-за последнего эксперимента Роберта, а это значит, что мы с тобой здесь совершенно одни.

Элизабет прикусила нижнюю губу, но Маркус на этот раз не собирался превращать все в привычный флирт.

– Элизабет, дело приобрело чрезвычайно опасный оборот. Как только человек, который напал на тебя, оправится, он снова придет за тобой, и если у него есть сообщники, они не станут ждать и этого.

Элизабет кивнула:

– Я понимаю и буду начеку.

– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы тебя охраняли днем и ночью, а не только тогда, когда ты выходишь из дома. Я хочу, чтобы рядом с тобой все время кто-нибудь находился, даже когда ты спишь.

– Это невозможно: у Уильяма возникнут подозрения, если в доме появится охрана.

Маркус поставил бокал на стол.

– Уильям в состоянии сам принимать решения. Почему бы тебе не дать ему возможность самому определить, сможет ли он тебя защитить?

Брови Элизабет взлетели вверх.

– Потому что я уже все решила. В конце концов, мой брат свободен от этого вашего агентства, а его супруга ожидает ребенка. Я отказываюсь рисковать его жизнью и счастьем Маргарет из-за пустяка.

– Ты – не пустяк. Подумай о том, что произошло сегодня. – Маркус встал.

– Я и так только об этом и думаю. Тебя чуть не убили и…

– Этого ты не знаешь.

– Я была там… – Голос Элизабет прервался, она повернулась на каблуках и направилась к двери, но Маркус быстро преградил ей дорогу.

– Я еще не договорил.

– Возможно, но я и так уже знаю, что ты скажешь. – Элизабет попыталась обойти его, но он схватил ее за руку.

– Проклятие, ты такая самоуверенная и очень похожа на сердитую кошку. – Он притянул Элизабет к себе.

Элизабет фыркнула:

– Ты все еще пытаешься соблазнить меня?

– Да, хотя пока и безуспешно. – Маркус переплел ее пальцы со своими и ощутил, как холодна ее рука.

– Значит, нужно больше стараться. – Фиалковые глаза опасно блеснули, но ему всегда нравился этот цвет опасности. По крайней мере Элизабет больше не думала о нападавшем.

Когда Элизабет, отняв руку, отступила назад, Маркус двинулся за ней, направляя ее к спальне, находившейся с другой стороны гостиной.

– Скажи, женщины всегда теряли от тебя голову?

Маркус изогнул бровь.

– Не знаю, что ответить.

– Попробуй сказать правду.

– Да.

Элизабет нахмурилась, и Маркус, рассмеявшись, сжал ее пальцы.

– Сознайся… В тебе до сих пор живет ревность.

– Вовсе нет. Ничего не имею против того, чтобы тебя заполучили другие женщины.

Подойдя ближе, Маркус улыбнулся, закинул сплетенные руки за спину Элизабет и притянул ее к себе, а затем нагнул голову. Ее губы раздвинулись, и Маркус ощутил запах пороха, а за ним – опьяняющий аромат ванили. Ее ладонь вспотела.

– Сегодня вечером ты была просто великолепна. – Маркус коснулся носом ее носа, затем провел губами по губам. – Хотя ты и встревожена тем, что стреляла в человека, ты в этом не раскаиваешься. Ты сделала бы это снова, ради меня, ведь так?

– Маркус…

Он застонал, растворившись в звуках ее голоса и сладостного запаха. Все его тело напряглось и ныло от ее близости.

– Да, любимая?

– Я не хочу тебя.

– Сейчас захочешь. – Он накрыл ее губы своими, и Элизабет, уткнувшись в грудь Маркуса, всхлипнула. Он прикасался, ласкал, соблазнял низким бархатным голосом и пряным мужским ароматом, изумрудные глаза его, полускрытые веками, горели от желания, которое она и не думала вызывать.

Против воли ее руки обвились вокруг его талии и стали ласкать сильную спину.

– Ты слишком ужасен, чтобы быть нежным.

Пальцы Маркуса скользнули под длинную накидку для верховой езды.

– Просто на тебе слишком много одежды…

Он снова занялся ее ртом, лаская густыми сочными прикосновениями. Растворившись в поцелуях, Элизабет не поняла, когда Маркус поднял ее, распахнул ногой дверь спальни и, закрыв ее, отгородил их от всего мира.

Протестуя, Элизабет попыталась отодвинуться, и его рука легла ей на грудь. Она тут же застонала от удовольствия, и в ответ Маркус наклонил голову, углубляя поцелуй.

Элизабет стояла неподвижно, ее мысли противоречили желаниям тела. Кровь кипела, кожа стала горячей и болезненно напряженной.

– Я хочу тебя. – В его голосе звучала грубоватая нежность. – Я хочу погружаться в тебя, пока мы оба не забудем, кто мы такие.

– Но я не хочу забывать!

Его голос стал ниже.

– А я хочу. Но я должен думать об этом задании и сегодняшних событиях, несмотря на то что могу думать только о тебе.

Закрыв ему рот рукой, Элизабет остановила слова, которые должны были звучать привычно и уверенно, но звучали иначе.