Любовь и доктор Форрест
Шрифт:
– Но ведь ты не можешь появиться в нем там, - возразила Жанет.
– Оно было сшито для девочки...
– Но это единственное из того, что у меня есть.
– Было, - поправил Тод.
– А отныне в нем щеголяет дочка нашей поденщицы.
Слишком поздно Жанет упреждающе взглянула на мужа.
– Дорогая, не сердись. Ты ведь из него уже давно выросла. И вообще, мы только вчера говорили с Тодом о том, чтобы купить тебе к Рождеству новое платье.
– И даже не думай об этом. Я никогда не соглашусь на такое. Ведь это так дорого!
– Чепуха, - громко объявил Тод.
– И к чему тогда вообще иметь такую прелестную своячницу,
Лесли с явным подозрением посмотрела на Тода, но у того был столь безучастный вид, что она решила не вступать с ним в спор.
– Спасибо Тод, - тихо сказала Лесли.
– Вы так добры ко мне.
И вот наконец наступил тот долгожданный день, когда, стоя перед зеркалом у себя в комнате и разглядывая свое отражение в нем, Лесли в душе радовалась тому, что у поденщицы была дочь, потому что не было, да и не могло быть никакого сравнения между тем ее прежним незатейливым синим платьицем и этим роскошным нарядом с пышной юбкой, из шифона изысканного цвета янтаря с бронзовым оттенком.
В это время к ней в комнату заглянула Пат, которая, увидев Лесли в этом великолепии, даже привистнула от восторга.
– Ты выглядишь потрясающе!
– Ты сама выглядишь не хуже.
– Но будь меня фунтов эдак на четырнадцать поменьше, все было бы просто замечательно! Поспеши же, Лесли! Пойдем, пока там без нас не расхватали всех кавалеров!
К тому времени, как девушки оказались на месте, танцы уже начались, и оркестр играл так громко, что переговариваясь между собой, временами было не слышно даже собственного голоса. Лесли стояла у двери, затаив дыхание, пытаясь узнать в танцующих других медсестер, по случаю праздника сменившись свою привычную униформу на вечерние туалеты. Было также странно и непривычно видеть врачей в вечерних костюмах, хотя один или пара пиджаков подозрительно топорщились, словно под ними были скрыты стетоскопы. В дальнем конце зала хрупкая, изящная леди беседовала о чем-то с председателем больничного совета сэром Лайонелем Бруксом. Приглядевшись повнимательней, Лесли с удивлением обнаружила, что это никто иная, как их Матрона.
Лесли продолжала озираться по сторонам до тех пор, пока взгляд ее не остановился на молодом мужчине, как раз в тот момент что-то увлеченно обсуждавшем с одним из опытнейших и признанных врачей.
– Вон он, Пат, - быстро проговорила она.
– Тот человек, что помог мне со свертками.
Проследив взгляд Лесли, Пат тихонько присвистнула.
– Ты хочешь сказать, что ты не знала, кто он такой? Это же Филип Редвуд - специалист по легочным заболеваниям. Не может быть, чтобы ты никогда не видела его в больнице.
– Нет, почему же. Наверное один раз я его действительно встретила, мечтательно проговорила Лесли.
– Но тогда он как раз выходил из операционной, и на нем все еще была маска.
Пат недоуменно покачала головой.
– А я была уверена, что у нас его все знают.
И в самом деле, трудно было поверить в то, что во всей больнице Св.Катерины мог выискаться такой человек, которому не было бы известно имени одного из самых молодых и подающих большие надежды врачей. В свои тридцать лет Филип Редвуд добился невероятного успеха на профессиональном поприще, так как работу он считал делом всей своей жизни, а все остальное было всецело подчинено достижению этой главной цели.
Теперь на нем был черный пиджак и галстук, темные волосы были убраны с высокого лба, зачесаны назад и блестели. Лесли казалось, что она в жизни не видела более красивого мужчины, и она с завистью глядела, на то, как он протянул руку миниатюрной, небольшого роста девушке, все это время стоявшей рядом с сэром Лайонелем Бруксом.
– Мисс Брукс сегодня просто неотразима, правда?
– прошептала Лесли, в то время как Филип Редвуд и его маленькая партнерша закружились в танце.
– Зато характер у нее прескверный, - передернула плечами Пат.
– На прошлой неделе Фишер говорил мне, что сэр Лайонель ничего не может с ней поделать. Очевидно она с самых пеленок привыкла поступать исключительно по-своему, а значения слова "нет" ей и вовсе не известно. И поэтому если уж она положит глаз на Редвуда, то у того не остается ни малейшего шанса.
– Я уверена, что он не женится еще по крайней мере несколько лет.
Пат, судя по всему, была настроена довольно скептически, но лицо ее просветлело, когда в дверях зала возникла шумная толпа студентов-медиков.
– Хей-хо! А вон и студенты. Осторожнее, Лес, побереги ноги!
Лесли была захвачена радостным ощущением праздника, царившем на этой ее самой первой вечеринке. Льстивые комплименты молодых мужчин вскружили ей голову как вино, и она легко выпархивала из одних объятий, чтобы тут же оказаться в объятьях очередного партнера по танцу. Все веселились от души, и даже Матрона соблаговолила станцевать величественный вальс с самим сэром Лайонелем, в то время, как сэр Клайв Уотерс, главный врач больницы весело кружился в танце вместе с их сестрой-наставницей.
После ужина Лесли вместе с Пат и шумной толпой молодежи, отправилась в гарбероб, чтобы там, перед зеркалом привести в порядок прическу, и снова возвратилась обратно в зал как раз вовремя, чтобы закружиться в следующем танце. Когда стихла музыка, она вдруг поняла, что стоит перед кем-то и смотрит на туго накрахмаленный перед белой рубашки. Подняв взгляд, Лесли даже слегка вздрогнула от неожиданности. Это был Филип Редвуд.
Он слегка улыбнулся, приглашая ее на танец и заключая в свои объятья.
– Ну вот мы и снова встретились. Мне кажется, что вопрос, нравится ли вам здесь, в данный момент не уместен.
– Нравится. Еще как нравится! Все просто замечательно! Мне не хочется думать о том, что все это кончится, и завтра мне снова придется возвратиться в ту старую пещеру.
– А "старая пещера" вам стало быть не по душе?
– Не по душе, - просто согласилась она.
– Там все всего боятся.
– Не могу представить себе вас боящейся чего-либо.
– Но это так. Я действительно боюсь. Штатных медсестер и Матроны. А уж когда врачи начинают свои обходы, то я просто рассудок теряю от страха.
В глубине его темных глаз промелькнули озорные смешинки.
– Так значит вам не нравится ваша работа?
– Что вы! Я ее обожаю!
– Обожаете? Эту тяжелую работу и все остальное?
– Конечно. Ведь это часть профессии.
Он усмехнулся.
– Что ж... да, вы правы. Но только очень немногие женщины могут признать это. Во всяком случае, вы первая, от кого я это слышу.
– Это все потому что сегодня я, наверное, выпила слишком много шампанского! Но все они придерживаются того же мнения, что и я. Я хочу сказать, если это было бы не так, то они не стали бы здесь работать, ведь правда?