Любовь и доктор Форрест
Шрифт:
– Но только не думайте, что став врачом, вы только и будете делать, что командовать другими!
– Я так не думаю, - улыбнулась Лесли.
Мисс Робертс сидела, потупив взгляд, поигрывая карандашом, лежавшим сверху пресс-папье на столе перед ней.
– А вы уже выбрали себе больницу?
– Пойду куда-нибудь. Туда, где меня примут.
– Возможно здесь я смогу вам помочь. Я достаточно хорошо знаю декана медицинского факультета при больнице, где я прежде работала - если у вас есть желание, то можете попытаться поступить в Св. Эндрю, вот что я имела в виду.
–
– Ваш успех и будет для меня самой большой благодарностью.
– Я постараюсь не подвести вас.
– Хорошо. Я в самое ближайшее время свяжусь с деканом, - мисс Робертс принялась перебирать бумаги, что были разложены у нее на столе.
– Будет время - заезжайте как-нибудь, расскажете, как у вас идут дела.
– Если можно, то я к вам обязательно приеду.
– Разумеется, можно. Только не расценивайте это, как обязанность.
– Ну что вы.
– Ну вот и хорошо.
– Женщина протянула Лесли руку.
– До свидания, моя дорогая. Я от всей души желаю вам удачи.
Тем же вечером Лесли приехала к Жанет, и как она и прежде представляла это себе, ее радость от встречи с сестрой и маленьким племянником была омрачена теми недобрыми чувствами, которые она испытывала по отношению к Тоду. Еще раньше от Жанет ей стало известно, что на новой работе от него требовалось значительно больше того, на что он был способен, и теперь она задавалась вопросом, до которой степени именно этим обстоятельством могло быть обусловлено его хамское отношение к жене.
Она испытала поистине большое облегчение, получив в конце недели письмо от декана из больницы Св.Эндрю, в котором ее приглашали на собеседование, которое должно было состояться во вторник на следующей неделе. Лесли же, сделав вид, что ей необходимо до этого уладить в Лондоне еще кое-какие неотложные дела, уехала из Ливерпуля на следующий же день.
– Но ты все же не будешь нас забывать?
– спросила Жанет.
– Так я же уезжаю не в Гренландию, - посмеялась Лесли в ответ. Просто возращаюсь обратно в Лондон.
– А если тебя не возьмут в больницу Святого Эндрю? Что тогда?
– А вот об этом я стану беспокоиться только после того, как меня туда на самом деле не возьмут, - беззаботно ответила Лесли.
– И, вообще, не порть мне, пожайлуста, настроение!
Первое впечатление Лесли от больницы св.Эндрю оказалось довольно удручающим; большое здание, со стенами покрытыми пылью и копотью, было расположено в одном из беднейших кварталов Ист-Энда, и совершенно ничто здесь не напоминало о благородной элегантности больницы Святой Катерины. Но стоило ей лишь войти в холл, как все тут же стало на свои места - это была самая обыкновенная больница, хотя для Лесли в тот момент она казалась важнее всех прочих больниц, потому что все ее будущее зависело теперь оттого, будет ли она принята сюда.
Час спустя, после беседы с деканом, Лесли вышла из больницы, вновь оказываясь среди людского водоворота безразличной толпы, будучи весьма довольна собой. Проходя мимо одного из магазинов, она мельком взглянула на свое отражение в витрине, стекло которой выгодно
Руководствуясь соображениями экономии, Лесли сняла себе комнату неподалеку от больницы, в мансарде одного из домов, из окна которой открывался вид на море серых крыш, над которым возвышались дымящие трубы каминов. Этот пейзаж производил удручающее впечатление, а комната была неуютной, но у Лесли не было времени на то, чтобы подыскать себе что-либо более подходящее, потому что все время с утра до вечера она проводила в больнице Святого Эндрю.
Она была единственной женщиной в группе, но уже после первой недели отчужденность исчезла, и большинство товарищей по учебе стали воспринимать ее присутствие, как нечто, само собой разумеющееся. Во время занятий в лаборатории все студенты работали парами, и "парой" Лесли был Ричард Уайт, решительный молодой человек, у которого были волнистые рыжие волосы, а в голубых глазах светились озорные огоньки. На всех лекциях он упорно занимал место рядом с ней, но она так же неизменно оставалась совершенно равнодушна к проявлениям внимания с его стороны, и так продолжалось до тех пор, пока им не довелось впервые побывать в секционном зале.
Вдыхая стойкий запах фенола и формальдегида, увидев длинные ряды колб с заспиртованными в них человеческими органами, Лесли пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы не повернуть назад, не убежать из этого жуткого места. Ричард первым заметил ее бледность, и тогда, схватив одну из колб, он встряхнул посудину перед Лесли.
– Ну зачем так огорчаться? Ведь это, слава богу, не твои почки!
Лесли рассмеялась, и ее лицо снова порозовело.
– Вот так-то лучше, - прошептал он.
– А то ты сама стала похожа на труп!
С этого дня они стали большими друзьями, и хотя Ричард, разумеется, не стал бы возражать против того, чтобы их отношения были бы более близкими, чем просто дружеские, но Лесли была всецело поглощена работой, чтобы обращать внимание на что-либо кроме нее.
На третьем году учебы наставником Лесли стал один из ведущих специалистов больницы. Наконец-то она была как никогда близка к своей заветной цели, с улыбкой вспоминая о том, как еще в свою бытность наивной медсестрой-практиканткой, она отчаянно завидовала студентам-медикам, попятам следовавшим за врачами, совершавшими обход. Теперь она сама была одной из них.
Иногда она вдруг начинала сомневаться в том, что сумеет успешно сдать предстоящие экзамены. Нет, права была все-таки Пат, когда говорила, что с этой учебой у нее совсем не останется времени на обычные, земные развлечения; и длинные летние вечера, когда так хорошо было бы кататься на лодке по реке или же отправиться играть в теннис, проводились ей теперь над учебниками по патологии, акушерству и бактериологии. Узнать предстояло еще очень многое, но вот только времени, что было отведено на то, чтобы все это выучить, категорически не хватало.