Любовь и доктор Форрест
Шрифт:
– Он сделал мне предложение, но я отказалась. Поэтому он не сказал мне, куда уезжает.
– Лесли медленно потягивала кофе.
– Он говорит, что хочет дать мне время на то, чтобы я начала скучать без него.
– Это ж надо быть таким придурком, - заключила Пат.
– Ты слишком несправедлива к нему, - возразила Лесли.
– Он очень умный. Я не знаю, отчего он пришелся тебе не по душе.
– Терпеть не могу таких ручных пуделей, как он.
– Вот тут ты ошибаешься, Ричард совсем не такой!
– Лесли покачала головой.
– Я что-то тебя никак не пойму. Мне всегда казалось,
– Хочешь сказать, оба толстые и радостные?
– Пат отбросила со лба прядку непослушных рыжих волос.
– А ты знаешь, как медсестры называют меня за глаза? Сестра Пышка!
– Это только является подтверждением твоей популярности, - быстро сказала Лесли.
– Но какой прок от популярности среди женщин?
Пат сказала об том с такой горечью, что не обратить на это внимание было попросту невозможно.
– Так что все-таки случилось, Пат? У тебя же всегда было множество знакомых мужчин.
– И сейчас есть - но только с постановкой логического уларения именно на знакомых. Видать, я слишком толстая для того, чтобы по мне сохли мужики.
– Ты просто зациклилась на своей фигуре, - ответила ей на это Лесои, - и допускаешь до того, чтобы мысли об этом оказывали влияние на твое поведение. Я тут на днях видела тебя в отделении, когда с тобой заговорил кто-то из врачей, и ты вся застыла неподвижно, словно айсберг.
Пат резко отодвинула свой стул и взялась за плащ.
– И сколько вы берете за психологический анализ, доктор Форрест? подчеркнуто вежливо спросила она.
– Это бесплатная услуга, - ответила Лесли, решив не возобновлять этот разговор.
Все также вместе они вернулись обратно в больницу, где и расстались в холле. Пат возвратилась в свое отделение, а Лесли поднялась на последний этаж, в свою маленькую комнатку. Толкнув дверь, Лесли наклонилась, чтобы поднять письмо, лежавшее на коврике перед дверью, с радостью узнавая на конверте почерк сестры.
Лесли не была в Ливерпуле вот уже больше года, так как в свой последний визит Тод оказался столь несносным, что она решила, что благоразумнее будет держаться подальше от него. Тоду так и не удалось открыть собственного дела, и на его теперешнем профессиональном поприще он не сумел продвинуться дальше торгового представителя одной крупной американской компании. Из отрывочных упоминаний, оброненных им в разговоре, она пришла к выводу, что другие сотрудники, намного моложе его по возрасту, вперед него получали продвижение по службе, и из-за этого у него начал развиваться комплекс неполноценности, что он изо всех сил пытался скрыть, начав пить без всякой меры.
Вздохнув, Лесли снова посмотрела на конверт, который она все еще держала в руке. Будет лучше поскорее открыть его и прочитать письмо, а то вдруг у них что-нибудь случилось. Но это письмо было так непохоже на все остальные письма, в которых Жанет обычно жаловалась Лесли на жизнь. Напротив, это была просто коротенькая, радостная записка о том, что у Тода будет какая-то конференция, и поэтому все они приедут в Лондон на целых две недели.
"Мы приезжаем в пятницу и остановимся в отеле "Вейвертри", заканчивала
– Мы приедем примерно часов в шесть, но не беспокойся, если не сможешь встретить нас. Я знаю, что сейчас ты очень занята."
Какие могут быть дела, когда приезжает Жанет!
Ровно в шесть часов вечером в пятницу Лесли уже дожидалась сестру в холле гостиницы. Когда они наконец появились, было уже почти восемь, и Лесли заспешила им навстречу.
– Жанет, как здорово, что ты приехала.
– Лесли, дорогая! Дай мне снова посмотреть на тебя.
Лесли отступила на шаг назад и в свою очередь разглядывала сестру. Жанет теперь казалась ей старше и она как будто похудела с тех пор, когда они виделись в последний раз. Бобби тоже сильно изменился, превратившись из милого малыша в крепкого, курносого мальчишку с веснушками на лице и выпавшим передним молочным зубом. И только Тод совсем не изменился; он был такой же как всегда - ни одной морщинки на лице, и ко всему относится саркастически.
– А вот и доктор Форрест собственной персоной. Ну надо же, как это вам удалось изыскать время и почтить нас своим визитом. Судя по тому, что за прошлый год вы так ни разу у нас не объявились, я уж подумал, что вы должно быть решили навсегда вычеркнуть наше семейство из списка своих знакомств, как порочащие вас связи!
– Тод!
– одернула его Жанет.
– Извини меня, дорогая, - сухо ответил он.
– Я совсем забыл, что мы теперь должны выказывать всяческое уважение твоей гениальной сестре.
Лесли поспешила переключить свое внимание на Бобби.
– Как ты вырос, я тебя даже сразу и не узнала. Скоро ты уже будешь ростом с мамочку.
– Я самый высокий мальчик в классе, - сказал Бобби.
– И самый сильный тоже.
– Не надоедай тете Лесли своей болтовней, - решительно сказала Жанет.
– Лучше пойдем, Лесли, посидим, и ты заодно расскажешь мне все новости.
– У меня сейчас нет времени. В восемь часов начинается дежурство в больнице. Но мы еще успеем вдоволь наговориться, прежде, чем вы уедете обратно.
– А я надеялась, что ты поужинаешь с нами.
– Я бы с радостью, но...
– Ты теперь деловая женщина, - снова вмешался в их разговор Тод. Жанет, и нам тоже негоже забывать об этом.
Жанет не стала реагировать на реплику мужа и взяла Лесли под руку.
– Тогда я провожу тебя до автобусной остановки.
Когда обе они вышли из отеля, Жанет печально вздохнула.
– Не сердись на Тода. Он слишком много расстраивается в последнее время.
– И есть из-за чего страдать?
– Как всегда. Он смотрит на то, как идут дела у его друзей, и сравнивает с тем, как они не идут у него. Если бы у него только был этот свой магазин, все было бы еще ничего; он просто не может смириться с тем, что ему приходится на кого-то работать.
– А как же те деньги, что ты получила от продажи дома? Ведь той доли, что ты внесла наверняка было вполне достаточно для того, чтобы Тод наконец заимел себе этот магазин?
– Не совсем. Оказалось, что нужно купить и это, и то... Ну ладно, давай все-таки не будем сейчас говорить о грустном. Тод уверен, что очень скоро все образуется.