Любовь и другие иностранные слова
Шрифт:
Глава 5
Проснувшись наутро, я первым делом звоню Кейт. Ну ладно, вторым делом. Сначала я обшариваю Интернет, чтобы убедиться, что Джеффри Стивен Брилл не числится в списке отцов, что уклоняются от уплаты алиментов, беглых каторжников и сексуальных маньяков. Во всяком случае, в нашем штате не числится.
Его тройное имя никак не идет у меня из головы (и вряд ли уйдет в ближайшее время), и еще я отлично помню, как противно он пожал мне руку. Вздрогнув от воспоминаний, я
Пока идут гудки, я смотрю на фото Денниса ДеЯнга, подписанное его собственной рукой. Портрет стоит в рамке на моем столе и смотрит на меня так пристально, что я говорю:
– Сейчас я все улажу.
Он бы сделал то же самое.
– Джози, – спросонья голос у Кейт хриплый. – Сегодня суббота. Который вообще сейчас час?
Кейт, в отличие от нас с отцом, не жаворонок. Папа-то поднимается еще раньше меня: на работу он приходит не позже половины седьмого. Даже по субботам я без будильника встаю рано и засыпаю около десяти вечера, а потому вечеринки и танцы даются мне нелегко. Обычно мне нужно вздремнуть, если я собираюсь куда-то на вечер. Или я возвращаюсь пораньше. Или и то, и другое.
– Сейчас семь тринадцать, – отвечаю я. – Знаю, что для тебя это рано, но у меня не было сил ждать. Мне надо поговорить с тобой о Джеффри Стивене Брилле.
– Он просто чудо, правда?
– Нет. Он не чудо. Он ужасен.
– Неправда.
– Он несносен, самонадеян и отвратителен. Если продолжить этот список, то рано или поздно я назову слово «козел». Но я остановлюсь, чтобы не расстраивать тебя.
– Но, Джози, ты же его совсем не знаешь.
– Он же самый скучный человек в мире, Кейт. Ты ведь не собираешься за него замуж, правда? Это что, поздний подростковый бунт? Джофф как раз такой парень…
– Джози, хватит!
– …как раз такой парень, с которым встречаются в шестнадцать лет, чтобы позлить родителей!
– Джози, я вешаю трубку.
– Болезни, вызываемые клещами? Что тут еще скажешь…
– Ох, – я слышу, что она села в кровати. – Он просто переживал из-за знакомства с вами. Ну, подумай сама. Наша семья, как знаешь, может и отпугнуть.
– Кто?
– Ты. И все остальные.
– Но ты же одна из нас, – говорю я устало.
– Особенно вы с папой.
– Неправда.
– Ну, разве что у кого IQ выше, чем у Эйнштейна.
– Ты первая заговорила об одаренных. Разве папа тебя не учил, что так делать не надо?
– Это не меня ему надо было учить.
– Что?
– Да Джофф в любом случае догадался бы. Он просто хотел, чтобы вы знали, что он тоже умный.
– И для этого он поделился с нами своими поразительными знаниями о клещах? Я тебя умоляю.
– Джози, перестань. Ну, да, – признает она. – Тема действительно была так себе, но он только-только прочел статью, и это первое, что пришло ему на ум.
– Наше счастье, что это не была статья об анальных трещинах.
– Хватит уже. Он отличный парень. Правда. Просто дай ему еще один шанс. Вы познакомитесь поближе. Он будет меньше нервничать, и ты увидишь.
– Это тебе надо увидеть.
– Что увидеть?
– Что он тебе совсем не подходит. Как обычно. Великолепный, гениальный, восхитительный, – я загибаю пальцы, и Кейт об этом знает. Даже через телефонный провод этот мой жест ее ранит. – Ты описывала его всеми этими словами.
– Он правда такой.
– Вообще не такой. Ты совсем не разбираешься в мужчинах, с которыми встречаешься. И тебе не следует полагаться на собственное мнение, а поэтому послушай меня и брось его прямо сейчас.
– Джози, я люблю его. Мы поженимся, и ты тоже его полюбишь.
– Он…
– И если сейчас ты его не любишь, то это только пока, – она почти огрызается.
– Да, и о клещах я пока тоже многого не знаю.
– Уймись.
– Нет, Кейт. Говорю же, он тебе не подходит.
– Может, в свои пятнадцать ты и рассуждаешь как тридцатилетняя, но тебе все еще пятнадцать, – говорит она, взмахивая словом «пятнадцать», точно хлыстом. – И ты ничего не понимаешь в таких вещах.
– В каких таких вещах?
– В любви.
– Я знаю, что такое любовь.
– Ага, при твоем-то богатом опыте.
Хлыст снова вздымается в воздух.
– Любовь не сводится к определению из словаря, – говорит она. – Так что влюбись, а потом поговорим. А пока крыть тебе нечем, и я заканчиваю этот разговор.
– Ну а я…
Щелк.
– …еще не закончила.
Я кладу трубку, кипя от злости. Тяжелые тучи нависли над моей головой. Ненавижу эти тучи. Они пахнут грязными носками. Когда я в тучном настроении, мама каждый раз говорит, что я выгляжу так, будто нюхаю чужие носки. Следовательно, тучи пахнут носками. А вы не знали?
– Я не сдамся, – говорю я портрету Денниса и тычу пальцем в его сторону. Пусть знает, что я настроена решительно.
Стью – мне, 9:05
Как прошел ужин?
Я – Стью, 9:06
Нас атаковал базилик.
Стью – мне, 9:06
Сочувствую. Отравилась?
Я – Стью, 9:07
Почти.
Стью – мне, 9:07
Поправляйся.
Я – Стью, 9:07
Стараюсь.
Стью – мне, 9:08
А что не так с этим Пджефффом?
Я – Стью, 9:08
Он не умеет писать свое имя.
Стью – мне, 9:09
Какой удар.
Я – Стью, 9:09
Я знала, что ты поймешь.
Я кладу телефон и морщу нос: носки все еще пахнут. Кейт права. Я удручающе плохо осведомлена о реальной стороне любви и вынуждена была изучать этот предмет по вторичным источникам вроде Стью, Софи и Джейн Остен.