Любовь и магия (сборник)
Шрифт:
– Леша? – удивленно воскликнула Алена.
– Я шел за вами… – потирая колено, процедил парень в потертой кожаной куртке и поднялся, стряхнув с себя листья. – Что ты здесь делаешь? Я пришел к тебе во двор, как договаривались, и как раз успел увидеть, как вы в парк ныряете… Почему не берешь трубку?
– Ох, Леша… – только и смогла сказать девушка, а затем слезы вновь хлынули из глаз неудержимым потоком.
– Алена… Алена, что случилось? Что… Что все это значит?
Леша переводил взгляд с одного темного силуэта на другой, потом подошел к Алене и обнял ее, дрожащую и поникшую.
– Он должен уйти, – сказал отец.
– Да. Сейчас здесь не место никому из них! – поддержала его мама.
– Довольно! – громыхнул голос деда. Он сразу захлебнулся в приступе кашля, но мама с папой притихли и молчали. – Пусть останется. Им нужно попрощаться.
– Пап, это же Таинство… – начала мама, но дед резко вскинул руку, заставив ее замолчать.
– Она имеет право.
– Алена, о чем он? Что тут… – бормотал Леша, когда Алена поцеловала его и прошептала:
– Пожалуйста, Лешенька, молчи. Подожди чуть-чуть… Подожди…
– У нее мало времени… До полуночи осталось полчаса… – робко сказал папа.
– Времени у нее столько, сколько она пожелает. Ей известно, что случится, если опоздать. Верно, внучка?
Алена отбросила с лица намокшие от слез волосы и кивнула.
– Что ж, тогда вперед.
– Доченька, пожалуйста, догоняй скорее! – сказала мама.
– Да, мама… Нам только… Только сказать кое-что друг другу…
– Алена, я знаю, ты не станешь делать глупостей, правда? – серьезно сказал папа. – Ты ведь уже взрослая.
– Идите. Я догоню.
Посмотрев ей в глаза, папа кивнул, и они направились к деревьям. Дед – к исполинскому дубу с раздвоенным стволом, а мама с папой – к деревьям поменьше.
А затем случилось то, от чего у Алены и Леши перехватило дыхание и, казалось, перестали биться сердца. Остолбенев от удивления, они смотрели, как ее семья – каждый по очереди – касается ладонью коры.
Деревья начинали бледно светиться. Зеленоватое свечение походило на блуждающие огоньки, какие Алена порой видела на местном болоте…
И они исчезли.
Все трое.
Просто вошли в деревья, слились с мерцающей корой, и все закончилось. Деревья вновь утонули во тьме.
На поляне остались Алена и Леша.
Леша принялся что-то ошарашенно лепетать, и Алена вновь поцеловала его, но он оттолкнул ее.
– Что это? Что тут творится? Кто ты?.. Кто вы?..
Едва сдержав очередной приступ плача, Алена тихо сказала:
– Мы другие.
– Что значит другие?
Девушку вновь затрясло, и Леша, поколебавшись лишь мгновение, прижал ее к себе.
– Прости. Прости, если я видел что-то, чего не должен был… Я просто… просто боюсь за тебя.
Алена слабо улыбнулась и медленно отстранилась.
– Думаю, ты поймешь, если я буду говорить о греческих мифах. Я видела, как ты за историчкой на уроке записывал… Аж рот открыл, так тебя все эти Зевсы и Гераклы затянули.
– Это я на тебя посмотрел и тоже ими заинтересовался, – ответил Леша, улыбаясь, и она улыбнулась.
– Ты помнишь о дриадах?
– Духи деревьев, или что-то вроде того?
– Да, что-то вроде того. Они неразрывно связаны с деревьями и умирают вместе с ними. Есть много имен, названий…
– Ты хочешь сказать, что вы… – Он указал рукой на деревья. Алена смотрела на него, не говоря ни слова. Казалось, он напряженно думает. Наконец он тихо прошептал:
– Завтра парк вырубят…
– Так ты мне веришь? – удивилась она, ожидая смеха, издевок, недоверия – чего угодно, кроме веры в то, что и для нее самой было тайной каких-то полчаса назад.
– Я поверю каждому слову, которое ты скажешь… – тихо ответил он и подошел ближе. – Почему ты не говорила раньше?
– Я не знала. Вернее, знала, что мы чем-то отличаемся от остальных… Понимала иногда, что мама с папой говорят о вещах, которые были очень давно, как будто живут долго-долго… Странно чувствовала себя в лесах, парках… Как будто попала домой. Особенно в этом лесу…
Помолчав, она добавила:
– Ну, и землю, конечно, вокруг мало кто в макароны подсыпает.
Они засмеялись, но вымученный смех быстро растворился в звоне лесной ночи.
– Если я сейчас не уйду… Если не вернусь туда, откуда пришла, до полуночи… Я исчезну навеки. Так сказал дедушка. А вернувшись к Матери, смогу возродиться вновь, где-нибудь и когда-нибудь…
– Стоп. Погоди. Неужели нет какого-нибудь способа…
Алена отвернулась, лицо исказила гримаса почти физической боли.
– Сам знаешь – завтра начнется вырубка…
– Но можно ведь… О господи… Можно перенести твое дерево, или….
– Дерево – лишь часть целого, – сказала Алена, проводя рукой по гладкой коре молодого, тоненького дуба, который тотчас заиграл зеленоватым светом. – Забрать дерево с того места, где оно растет, и перенести в другое – значит, дать дом иной… Иной сущности…
– Нет… – зашептал Леша. – Нет, должно же быть что-то… Давай подумаем…
Алена безнадежно покачала головой и, наконец, заплакала:
– Не волнуйся… У тебя все будет в порядке. Ты найдешь другую и… Ты же знаешь, мы просто дети, и все это не всерьез….
– Перестань. Перестань нести эту чушь… – ответил он зло, но она понимала: это злость от бессилия. Леша прижал ее к себе так крепко, будто надеялся удержать. – Нет, прошу тебя… Все это бред… Завтра парк срубят, а ты проснешься, как всегда, в своей комнате, и увидишь старый плакат с Куртом Кобейном, который тебе Ксюша Неформалка подарила, и…