Любовь и ненависть
Шрифт:
промолвив:
– Зачем ты меня спас? Ты мог погибнуть сам.
Никто не мог бы поверить, что Вурал от радости поцелует
меня в губы. И я, на удивление, даже не сопротивлялась этому,
лишь потому, что очень сильно замерзла. Именно в эту ночь,
в машине Вурала, около пролива, под грохот салютов, между
нами и произошла та самая близость. В ту же секунду я почув—
ствовала, что люблю его, что мое сердце принадлежит только
ему,
знала, что он любит другую женщину. Но почему он это сделал,
я до сих пор не понимаю. Ведь он спас меня лишь по одной
причине. И эта причина – мой отец и его мать. То есть —
обязательство перед кланом!
Люди возбужденно расходились по домам, еще продолжая
спорить между собой, сталкиваясь в дверях, на улице и возвра—
щаясь обратно. На улицах не было ни одной бродячей собаки,
все они попрятались в подвалах домов, поскуливая от грохота
салютов. Когда наступило утро, Вурал привез меня в особняк,
в этот каменный дворец. Спящую, он занес меня в эти камен—
ные стены. А госпожа Белькиз и Фереде ждали, словно на игол—
ках, смотрели на часы и переживали с тревогой. Когда женщи—
ны увидели меня и Вурала мокрых и замерзших, они сильно
испугались, а госпожа Фереде сразу задрала свой длинный нос
к потолку. Но ее душа искала прощения за то, что она сделала.
Чувство вины ее вновь сделало злой. Госпожа Белькиз подъеха—
ла на своем инвалидном кресле к сыну и спросила его:
– Вурал, сыночек, что случилось с вами?
Он остановился, потом посмотрел на меня и на мать и отве—
тил ей:
– Ничего. Мы просто решили искупаться в Босфоре, а по—
том мы заснули.
– Что? – испуганно воскликнула госпожа Белькиз.
– Мама, не кричи, Бихтер разбудишь,– прошептал Вурал,
поднимаясь вверх по лестнице.
Вурал зашел в спальню, положил меня на кровать, укрыл
двумя одеялами и ушел. Потом он переоделся и вновь ушел
к своей любимой, оставив меня одну на этой печальной кровати.
Турция. Ван.
Савашь совсем окреп, а знахарь Чинар помог ему с доку—
ментами. Он смело выехал из Вана в Стамбул, но перед этим
сказал знахарю:
– Отец, я никогда не забуду твоей доброты. Моя семья по—
гибла. Никого не осталось. А ты заменишь мне родного отца.
После этих слов он обнял старика, и тот сказал ему в ответ:
– Если честно, то я в жизни никогда не встречал такого, как
ты. Ни к кому так сильно не привязывался, как к тебе. Именно
в тебе, Савашь, я увидел сына, которого у меня никогда не было.
Ты навсегда теперь будешь моим сыном… Сынок.
Мужчина дал ему немного денег и мобильный телефон,
в надежде, что он будет ему звонить.
На улице становилось все холоднее и холоднее. Ведь на ка—
лендаре было уже 31 декабря.
В этот же день Савашь прилетел на самолете в Стамбул. Он
держал в руках рюкзак, который ему дал знахарь. Парень шел по
улице, грустно рассматривая разукрашенные витрины магазинов,
кафе, баров и ресторанов. Проходя мимо огромного здания, он
прочитал вывеску и пришел в бешенство. Холдштг «Устюн». Смотря
на эту вывеску, он вспомнил, как однажды он сидел со мной на
том самом месте, где убили его семью. Мы сидели и беседовали,
смотря друг на друга. И я тогда сказала ему:
– Савашь, мой отец получил выгодное предложение от хол—
динга Устюнов. Кажется, скоро эта кровная вражда закончится,
и мы вздохнем спокойно.
– Дай Аллах. Любимая, я рад за вас. Надеюсь, тогда я приду
свататься за тебя, и твой отец одобрит меня как зятя.
Смотря в его глаза, я ответила:
– Любимый, пускай даже и не одобрит. Сбежим… Сбежим
вместе. Не расстраивайся.
Мы улыбались, смотрели друг на друга и поцеловались,
а нежный весенний ветерок нежно развевал мои блестящие
волосы. Волосы той самой девочки из моей прошлой жизни.
Спустя три месяца мы встретились. Я была серьезно опечалена
и взволнована, едва сдерживала слезы, смотря на своего люби—
мого. Савашь сидел около меня и нежно вытирал с моего лица
слезинки. Тогда он осмелился спросить. Именно та самая моя
фраза изменила его судьбу. Он надеялся только на одно. Но
вышло совсем по—другому. Я заплакала, смотрела молча на него.
– Что—то случилось, любимая моя? Ты позвала меня и ска—
зала, что это срочно.
– Позвала. Моя жизнь разбита, словно… Словно она ничего
теперь не стоит. Мне даже кажется, что я вещь, которую можно
купить или продать. Скажи, почему именно наша любовь долж—
на страдать?
Молодой человек удивленно взглянул в мне в глаза и про—
молвил:
– Что случилось, Бихтер? О чем ты говоришь? Я тебя не